в тонкий вой.
Желя снова глядит на могилы сквозь мутную пелену, и ей хочется бить кулаками о землю.
Огонь от лучины горит до самой зари, и кажется, что это он зажигает небо.
Глава 5
Иван проснулся от незнакомых запахов: горячее дерево, сладкие цветы, что хозяйка дома собрала, проводив Желю, остатки теста от пирожков. Свет рассеянно плыл по стене, призванный криками птиц.
Неловко задвигавшись, чтобы не разбудить Гия, лежащего поодаль, боярин размял похолодевшие руки. Плечи болели после погребения, но, кроме этой тяжести, ничто не напоминало о бедствиях прошлого дня.
Ну, только если сам Гий.
Все образы с приходом утра размылись, сожжённые до венцов дома уже не казались такими страшными, но желания встать и посмотреть ещё раз у него не появилось.
Иван замер, когда услышал, как захлопнулась входная дверь. В главной зале кто-то хозяйничал, и из-за тихих шагов он подумал на Желю. Боярин сбросил шитый кафтан, прикрыв им ноги и живот спящего Гия, и, приглаживая волосы, вышел к очагу.
Желя, тоже немного лохматая, сминала красную косынку в руках, сидя за столом. Она не зажигала огня, не проверяла вещи, собранные в дорогу, – только смотрела на потухший очаг, что чернотой своей напоминал вскопанную землю могил, и моргала покрасневшими глазами.
– Доброго утра, – с осторожностью сказал Иван, не задерживаясь в проходе. За свою вчерашнюю неловкость от чувствовал себя дураком и сейчас решил исправиться: – Всё прошло благополучно?
Желя кивнула, толком к нему не повернувшись. Только через пару секунд она растёрла уставшее после оплакивающей ночи лицо и сказала сквозь пальцы:
– Вы хорошо их закопали. Спасибо.
Благодарить нужно было Гия. Он первым выкапывал самые глубокие могилы, пока Иван срезал землю по чуть-чуть, осторожничая. Если бы не вор, все приготовления не завершились бы и до самого утра.
На столе перед Желей лежало неаккуратно сложенное покрывало, пустые чашки, впитавшие запах трав, и жирные кольца как остатки от свечей. Тут и там торчали пожелтевшие колечки лука.
– Я лучше принесу тебе умыться, – сказал Иван. – Заодно поставим воду на чай.
Он не стал ждать согласия, только тихо взял одно из вёдер и вышел в утреннюю стужу.
Туман ещё не сошёл, трава была мокрая, а воздух пробивал горло. Всё вокруг казалось молочным и нечётким, только остатки сгоревших домов чернели в каждой стороне. Казалось, что пожар случился не на днях, а когда-то очень давно.
У колодца Иван знатно промочил ноги, да и полное ведро воды удалось собрать не с первого раза – она постоянно выплёскивалась. Боярин намочил рукава тонкой рубахи и вконец продрог.
В доме Желя уже поднялась и развела огонь. Она склонилась над принесённым ведром, зачерпнув воды, и, когда по телу пробежалась дрожь, девушка почувствовала себя почти бодрой.
– Это было страшно? – спросил Иван. – Я говорю про обряд оплакивания.
– Ужасна не смерть, а тот, кто её сюда привёл, – ответила Желя, разбрызгивая воду с рук. –