уж затратно. Надень его, – ответила Шурочка.
Этот шарф стал, пожалуй, самым красивым и ценным предметом моего гардероба наряду с той заколкой, которую я хранила в старой шкатулке. С радостью накинув платок на плечи, я вдохнула аромат новой вещи. Все аплодировали и поздравляли меня, а я любовалась изысканной тканью.
– Тебе очень идет, Софья! – восхищались подруги.
Однако за этим праздником скрывалась определенная тревога. Нас с юных лет готовили к тому, что рано или поздно нам предстоит покинуть свое убежище и вступить в самостоятельную жизнь. Несмотря на волнения, я старалась наслаждаться моментом и быть благодарной за ту любовь и поддержку, которые окружали меня. Мне было известно, что многие из моих сверстников по Дому находились в схожем положении, и это вселяло в меня уверенность.
Между тем, я не переставала мечтать о новой жизни, которая меня ожидала. Я надеялась на шанс проявить себя и найти свое призвание. Шарф от моих подруг стал символом моих надежд и стремлений. Он был напоминанием о том, что даже в самые трудные времена рядом есть люди, готовые поддержать и направить меня.
Безграничная тоска по Наде терзала мою душу. Я писала ей письма, которые бесследно исчезали, оставляя меня в объятиях тревоги. На праздновании моего дня рождения мы вновь затронули этот больной вопрос и поручили Шурочке написать письмо от имени Воспитательного дома с просьбой пролить свет на судьбу воспитанницы. Александра Андреяновна, будучи добрейшей душой, сразу согласилась и той же ночью отправила короткое послание господину Семеновичу.
На следующий день Зенкович с тяжелой вестью вновь ворвалась в мою жизнь. Мы приблизились к кабинету Дарьи, и, как обычно, она пригласила меня войти. Ее беспокойное, задумчивое лицо не сулило ничего хорошего. Прошло несколько томительных минут, прежде чем она заговорила:
– Ко мне пришло письмо с просьбой разыскать сиделку, – ее печальный взгляд был красноречивее слов. – Сиделка понадобится для молодой барышни.
Я молча ждала продолжения, не желая перебивать или задавать лишние вопросы. Зенкович не пользовалась моим доверием, и я не ожидала от нее ничего хорошего. Однако ее задумчивые, наполненные грустью глаза неожиданно обманули мои ожидания.
– Молодая девушка получила серьезную травму спины и не может ходить. Ей нужен человек, который будет ухаживать за ней, одевать ее и выполнять все необходимые обязанности. Эта работа не из легких, но я уверена, что ты прекрасно справишься.
– Почему вы так думаете? – не стерпела я.
– Потому что эту девушку зовут Апраксия Прончищева. И твой священный долг – помочь ей, чтобы искупить вину, которую ты ранее совершила находясь в их светлом доме.
– Но я…
Волна возмущения снова захлестнула меня, но я вовремя сдержалась и спокойно отвела взгляд.
– Ты согласна с моим мнением? – отчетливо спросила Зенкович, глядя на меня властным взглядом.
– Да, мадам. Я согласна.
Я