если б я не упал тогда мордой в костер, не забрала бы оранжевая река две жизни вместо одной? Может, я часть того пожара на себя оттянул?..
Охренеешь с этим уайтболом, блин!
– Да, еще одно… – некоторое время я мучился, пытаясь сформулировать вопрос корректно. Поскольку не вышло, бухнул напрямую:
– Саша, где я мог видеть вас раньше?
Женщина посмотрела на меня, будто ожидая продолжения. Я не купился: эту особенность мимики Чужих уже получилось вычислить. Она ждет, но не продолжения, а когда к ней самой придет мысль. Думает, если по-нашему.
– У меня хорошая зрительная память. Я вас совершенно точно раньше не встречала.
Врет – не врет? Опять ничего не прочтешь по лицу. Ладно, не все сразу.
Микроавтобус долго одолевал тягучий подъем, и, наконец, выкатил на самую высокую точку дороги. Открылась широкая панорама: мощные дебри по обеим сторонам от шоссе резко оборвались, впереди до самого горизонта – поля с редким, мелким подлеском. А вдали, справа от дороги, белое что-то… уайтбол.
Без вариантов.
– Вик, ты когда-нибудь обращал внимание, на что похожа эта штука издали? – поинтересовался я.
Все дружно посмотрели в окно.
– Надо же, и правда белый мяч, – как всегда бесстрастно произнесла Саша.
Мяч или шар, довольно четко обрисован и слегка движется. Будто подпрыгивает, отталкиваясь от горизонта.
– Виден целиком. С чего бы? Обычно краешек торчит, ну – полусфера, – задумчиво проговорил Вик. – Не иначе горку под собой вырастил и теперь по вершине катается. Серж, это по твоей части.
Геолог неохотно выплыл из своих мыслей:
– Это не горы. Орогенез – процесс крайне медленный, счет идет на геологические эпохи, никак не на дни. В нашем случае можно говорить только о сейсмической активности. Уайтбол, судя по всему, зона мощнейших землетрясений. Одни блоки проваливаются вниз, другие выталкиваются наверх.
– Ну да, – проворчал Вик. – И за ночь обрастают травой, вековыми деревьями, и ни малейшего следа разломов.
Серж скривился и устало произнес:
– Вик, не ты ли говорил нам, что в зоне уайтбол часто случаются галлюцинации? Подобная сейсмическая активность сама по себе уникальна. Причем, не только для древней платформы, но и вообще для древней матушки-Земли. Тебе этого мало. Вековые деревья у него за ночь вырасти не могут, а горы, видите ли, могут… Давайте не множить абсурд, ограничимся тем, который уже имеется.
– Как угодно. Извини, Серж.
Но тот уже снова погрузился в себя.
Меня подмывало спросить: а как Венский описал геологам эти… ну, скажем, неожиданные изменения рельефа? Ладно, не сейчас.
А еще было интересно, почему во время диалога наши космические гости обменивались многозначительными взглядами… да хрен с ним. Когда-нибудь все встанет на свои места.
Или не встанет.
Я обернулся к окошку и принялся разглядывать таинственную фиговину, беспечно прыгающую на горизонте. Уж ей точно не было никакого дела