свежие данные по нашему разлому со спутника. В десяти километрах от нашего местонахождения отмечается повышенная активность пакового льда, в результате которой наш разлом за сутки расширился на добрых пять метров.
– Ничего себе! – присвистнул Димка, сидевший за спиной Петра Сергеевича и, так же как Борис, подавшись вперед, внимательно слушал последние данные переданные со спутника.
– Сергеич, – обратился Борис, – ты только не говори, что эти данные пришли тебе, когда мы с Мишкой внутри лед бурили.
– Именно тогда и пришли, – невозмутимо ответил руководитель, доставая очередную сигарету. – Но вы молодцы, успели. А лед за секунду не смыкается, сам знаешь. Хуже, что расщелина пустила ветки по всей длине. Одна из веток ровно поперек по нашему маршруту лежит. В такую погоду новый разлом можем и не углядеть. Целиком, конечно, не провалимся, а вот гусеница в щель просядет, подмогу вызывать придется с базы. Зачем нам эта канитель? Ураган стихнет – вернемся. Может, за это время новые разломы обнаружатся, там и поработаем.
– Что-то совсем наша Антарктида растрескалась, – прокомментировал Михаил, задумчиво глядя в окно. – Глобальные изменения климата за слишком короткий временной отрезок приводят к необратимым последствиям.
– Представьте, что через тысячи лет Антарктида вообще потеряет весь свой ледяной щит и обнажится материковая часть! – продолжил размышления в этом же ключе Дмитрий. – Часть, конечно, затопит из-за подъема уровня мирового океана, но на остальной поверхности ученым будущего будет где развернуться! Хотел бы я это увидеть.
– Дима, с такими темпами ледяной покров уйдет не за тысячи, а за пару сотен лет, поверь мне! – высказал свою точку зрения Михаил, поправляя молодого коллегу. – Очень сложно строить предположения по постоянно изменяющемуся климату – слишком большой темп!
– Даже если так и произойдет, – сказал Петр Сергеевич, не отрывая глаз от приборов и дороги, – хорошо, что я не доживу. Не хочу видеть Антарктиду другой.
– Кого-то вдохновляет Африка, – заметил Дмитрий. – Кого-то Гималаи. Дело привычки.
– Дело всей жизни, – уточнил Петр Сергеевич, сосредоточенно ведя вездеход. – Если бы кто-то предложил прожить ее еще раз, не задумываясь повторил бы каждый шаг. Я никогда не жаловался, но, когда изучаешь вековые льды, касаешься тысячелетней истории и задумываешься над тем, что происходило здесь миллионы лет назад, начинаешь понимать и особенно остро чувствовать, насколько наша жизнь коротка. Не хватает этих жалких десятилетий катастрофически!
– Хотя бы лет двести, а, Петр Сергеевич? – с улыбкой спросил Михаил. – Тогда можно было бы что-то и разглядеть.
– Да, Мишаня, хотя бы… Здесь, в Антарктиде, я чувствую себя бабочкой-однодневкой.
В тесной кабине раздался веселый смех полярников. Вспомнив про бабочек, Михаил подумал о весне, которая совсем скоро придет в его город вместе с яркой зеленью и цветами. Ему очень понравилось сравнение,