какую-то надежду, потеряно.
Он просто забрал наши деньги…
Я не ужинаю, не могу даже заставить себя умыться. Всю меня сдавливает страхом. Я не понимаю, с кем живу. Не понимаю, куда делся мужчина, которого я однажды полюбила. Когда он превратился вот в такого человека?
Лежу в кровати и тупо смотрю в одну точку, даже моргать забываю. Дима ложится рядом, но сегодня нас разделяет с ним огромная пропасть из непонимания. Я уже не знаю, хочу ли быть рядом с этим человеком.
– Лен, – внезапно оборачивается ко мне Дима, и голос его горит безумием. – У меня есть одна мысль. Только что появилась. Может, и неплохо, что тебя увольняют. Слушай…
Идея, которую предлагает мой муж, не просто бредовая – она ужасна во всех смыслах. Она настолько жуткая, что я даже забываю, как дышать, и только смотрю на Диму расширившимися глазами.
– Ты же говорила, что у вас всякие схемы есть по льготному кредитованию, – шепчет он, словно нас кто-то может услышать. – Помнишь, даже рассказывала, как один клиент обманул ваш банк на кругленькую сумму, а суд остался на его стороне, потому что в договоре всё было указано верно? Так вот. Тебя ж всё равно увольняют. Давай провернем какую-нибудь такую тему, кредитнем нас с тобой на пару десятков миллионов под нулевой процент. Ну, и пропишем, что кредит нужно вернуть единой суммой… лет через восемьдесят.
– Дима, что ты несешь…
Я в ужасе. Это уму непостижимо. Он хочет меня подставить под тюрьму?! Хочет, чтобы его жена села?! Не понимает, что если бы такие «шутки» прокатывали, то все сотрудники банка ездили на навороченных тачках и отдыхали на Мальдивах?
Да, у кого-то однажды получилось обмануть и навариться – но после этого систему безопасности банка усовершенствовали настолько, что лишний рубль не позволят утаить.
Да даже если бы и можно было что-то сделать. Я не стану ввязываться в криминал!
– Лен, подумай, – муж хватает меня за плечи и встряхивает. – Мы все проблемы свои решим, квартиру побольше купим, с долгами разберемся. Пусть считают это твоей маленькой компенсацией. Неужели ты не заслужила её за все те годы, что отпахала в этом убогом банке? Они тебя выставили за порог, унизили напоследок – неужели ты собираешься молча это проглотить?! Они тебя в грязь втаптывают, а ты возьмешь и уйдешь? Лен, не глупи. Даже если что-то и обнаружат, ты уже давно уволишься оттуда.
– Дима, если они «что-то обнаружат», – передразниваю невольно, – то меня посадят.
– Ты же умная, ты сможешь всё организовать таким образом, чтобы никто не подкопался. Давай, нагнем эту систему! Покажем, что мы из себя представляем! Что мы не какие-то лошки подзаборные, мы сами способны себя обеспечить!
Он так окрылен, словно просит меня о самой прекрасной вещи на свете. Довольный донельзя, глаза блестят, улыбка широченная. А мне страшно. Я даже шевельнуться боюсь, потому что не понимаю: на что еще способен мой муж? Что творится в его голове?
– Ну, что? Ты согласна?
Медленно качаю головой.
– Даже не проси. Ты не понимаешь, во что просишь меня влезть.
Муж кривит губы.