Слышала, будто голодные попугаи питаются собственными клювами. Бр-р-р. Но из той же оперы. Засыпая, подвела итог: надо было не выпендриваться, а приложиться к спирту Настасьи. А то: «Я от вашего чистого медпродукта дурею»! Куда дальше дуреть? Тогда у меня хоть оправдание было бы – пребывала во хмелю, неадекватно воспринимала окружающих. Я снова обалдела. Полночи колупать душу, чтобы кончить таким выводом? Обалдевшая и заснула. И отдыхала без тревожных сновидений. Не зря Измайлов называет меня крайне легкомысленной особой.
Глава вторая
В восемь утра надрывно заскулил дверной звонок. Этот звук мог вогнать в уныние любого сангвиника. Я и не замечала, что сигнал о приходе гостей в дом настолько противен. Как еще не набрасываюсь на визитеров с кулаками, интересно?
В прихожую вошли мама и мой шестилетний сын Всеволод. Мама лучезарно улыбалась. Севка обиженно сопел, будто отказывался понимать, зачем его сюда притащили. Я стояла перед ними босая и хмурая.
– Поля, дочка, ты просыпаешься для того, чтобы хандрить? – изумилась мама.
– Нет, для того, чтобы бороться и искать, найти и не сдаваться, – отчиталась я.
– Тогда я за тебя спокойна, – посерьезнела на миг мама. – Папа рано уехал в офис, а мне надо на йогу. Севушкино присутствие на занятии нежелательно. В прошлый раз он сказал Ольге Борисовне: «О, за такую жопу грузин на базаре мешок лука дает»…
– Всеволод! – обомлела я.
– Не трудись, дочка, мы уже все обсудили. Он слышал эту фразу от мальчишек в парке и счел ее смешной. Мальчишки дрянные, Севушка хороший, поэтому впредь произносить бранных слов не будет.
– Мама, ты уверена, что твоей мотивировки достаточно для не повторения, так сказать…
– Уверена, – перебила мама. – Он – наиодареннейший малыш. В его возрасте столь точно распознать размер зада, с которым выгодно посещать базар!
Бабушка и внук друг друга стоили. Она унеслась совершенствовать фигуру и обретать покой. Он уселся на кухонный стул и потребовал какао. Дня три будет подкладывать под мягкое место правую ногу и капризно повелевать. Потом я строгостью приведу ребенка в норму, потом мама снова заберет его к себе и возвратит испорченным вседозволенностью. Уму непостижимо, но когда он командует ею, она исполняет его прихоти настолько весело и легко, что, кажется, они играют. Когда же сын проделывает подобное со мной, создается тяжкое впечатление, будто малолетняя свинья смеет хамить матери. Я пробовала протестовать, требуя некоторого равенства условий существования Севки. «Мужчина должен учиться быть тираном, – отрезала мама. – Иначе, любая умело размалеванная кукла лишит его воли к жизни». «Папе ты всегда внушала обратное. Что-то вроде, мужчина силен, поэтому должен быть великодушным», – напомнила я. Нашла кому! «Папа – совсем другой случай, – усмехнулась она. – У папы другая группа крови и другой знак Зодиака.