Я привыкла к постоянному гомону, доносящемуся из- под окон: орали и визжали дети, бренчала гитара, басили подростки, хохотали девицы, периодически взвывала сигнализация припаркованных машин, и все это на ровном фоне голосов старушек у подъезда, обсуждавших все мировые проблемы, начиная с того, что это у Катьки нынче в сумке – колбаса или бутылка, и заканчивая проблемами мировой глобализации, и тем, как это скажется на урожае пончиков в соседнем ларьке.
Сейчас вокруг меня стояла гробовая тишина. Поскольку не было ветра, то даже шелест листвы, утомленной длинным июльским днем, не мог разбить это прозрачное стекло, отделяющее меня от окружающего мира. Я огляделась вокруг. Вроде бы все в порядке. Вот дети, подростки с гитарой, рядом девицы в гола- кофтах мимо- юбках, мамаши с колясками и бабульки на лавочке. Все на месте, только молчат. Молчат, и с широко открытыми ртами переводят взгляд с меня на длинный белый лимузин с тонированными стеклами, припаркованный прямо напротив нашего подъезда.
Но это еще не все. Рядом с задней дверью этой роскошной тачки стоял огромный негр в белой униформе, улыбался ослепительной улыбкой на гуталиновом лице и явно приглашал меня внутрь. Вот вам и машина появилась. А оно мне надо? Я и на автобусе могу. Хотя, пожалуй, в таком виде это будет проблематично. Тогда мне пришла в голову здравая мысль: это не меня повезут, а драгоценности, я же просто выступаю в роли бесплатного приложения к этому сокровищу. Тут же вспомнился роман Фитцджеральда «Ночь нежна», где была обалденная фраза о даме, которая шла так, словно она была подвешена к дорогому жемчужному ожерелью. Вот так и я, просто носитель, подставка для бесценной вещи.
Вздохнув, я оторвалась от раскаленного асфальта, и двинулась вперед. Влезла внутрь, в благословенную кондиционированную прохладу салона, и откинулась на белом кожаном сиденье. Кажется, я начинала злиться. От того, что ничего не понимала, и никто не считал нужным мне что- нибудь объяснить, от ощущения своей незначительности рядом с такими шикарными вещами, одни из которых висели на мне снаружи, во внутренностях других я сидела сама. Чувствуя взгляды, провожающие выезжающий со двора лимузин, я в раздражении начала нажимать разные кнопочки, отчасти из любопытства, а отчасти из вредности, раз уж меня сюда посадили, так терпите и мои выходки.
Включился телевизор, встроенный в подвесную полку под потолком, потом откуда- то выплеснулась музыка, появился ноут- бук, потом открылся бар прямо у меня под ногами. На этом я решила остановиться. Очень хотелось шампанского. Немного подумав, я решила не корчить из себя леди и решительно взялась за бутылку. Всю жизнь я открываю шампанское сама, делаю это лучше любого мужчины, так как в свое время мне пришлось долго работать официанткой. Поэтому и сейчас, невзирая на окружающую меня обстановку, которая требовала совершенного иного поведения от дамы, сидящей на дорогих подушках и несущейся снежной королевой в потоке заурядных машин с их содержимым, я спокойно начала откручивать проволочку.
Шампанское