А что именно доказать – этого я и сама пока не понимаю.
Ты ухмыляешься, явно довольный собой, а я прихожу в ярость, запутавшись в собственной паутине. Не знаю, как выбраться, не выставив себя неопытной глупышкой, но я скорее откушу себе язык, чем доставлю тебе подобное удовлетворение. Поэтому дерзко и безрассудно продолжаю игру, которая мне совершенно не по плечу – и, как подозреваю, ты хорошо это видишь. Хочу тебя шокировать, но ты не поддаешься. Совсем.
В конце концов ты разоблачаешь мой блеф.
Твои глаза смотрят в мои – раньше я и не замечала, какого они насыщенного голубого оттенка, с маленькими золотыми крапинками по краям, – и внезапно мне становится ужасно жарко, что, полагаю, обычно и случается, когда играешь с огнем.
– Мне очень хотелось бы увидеть этих ваших прекрасных лошадей, – говоришь ты с той ленивой улыбкой, которую наверняка отточил до совершенства, чтобы смущать таких юных дурочек, как я.
– А я была бы рада вам их показать, – отвечаю я, потому что мне не остается ничего другого. Ты выложил свои карты на стол, и я должна сделать то же самое. – Возможно, как-нибудь и получится.
– Завтра днем я свободен, – небрежно предлагаешь ты. – Тем более давно хотел съездить в Хэмптон. Слышал, это красивое место.
И вот так я попалась в ловушку.
Глава 5
Эшлин
«Реставрация – долгое и сложное дело, особенно когда ущерб значителен. Прогресс будет медленным. Возможны неудачи. Проявите терпение и будьте настойчивы».
28 сентября 1984 г. Портсмут, Нью-Гэмпшир
Эшлин пыталась сосредоточиться на текущей работе – она удаляла остатки старой льняной ленты со второй книги Гертруды о приключениях Нэнси Дрю, – но не могла думать ни о чем другом, кроме как о тайне, связанной с ее последней литературной находкой.
После нескольких глав «Сожалеющей Белль», явно написанных мужчиной, было интересно погрузиться в «Навсегда и другую ложь» и увидеть первую встречу влюбленных глазами девушки. Узнать подробности того вечера в танцзале отеля «Сент-Реджис», прочитать почти идентичные строки диалога. Обе книги раскрывали взаимное, постепенно разгорающееся влечение. Детали повествования совпадали.
Возможно… совпадали слишком уж точно?
Эшлин была убеждена, что это не просто вымысел: персонажи реальны, а история их любви – если ее можно так назвать – настоящая. Но что, если она ошибается? Что, если книги были задуманы как своего рода метапроза, литературный трюк, призванный создать иллюзию звучания двух разных голосов? Пара влюбленных делится своими старыми обидами. Этакий романтический детектив на тему «Кто виноват?».
То была интригующая концепция, которая могла бы объяснить отсутствие имени издателя на обеих книгах. Экспериментальная проза, причудливая и нарушающая правила, по-прежнему в чести у литераторов. Тридцать лет назад подобные произведения были бы, вероятно, отвергнуты в пользу более безопасных