места, с которыми было столько связано, она приосанилась и ходила довольная, веселая, хотя путешествий в целом не одобряла и вообще из дома выходила редко. Она, как и ее сестры, всегда гордилась своим потомственным дворянством и историей семьи, которая получила здесь свое подтверждение.
Но возвращаюсь к началу рассказа, в город Череповец, в 20-е годы прошлого века и напишу о том, что слышала от бабушки, о том, например, как перед Рождеством многочисленная молодежь, обитавшая в доме, начинала усиленно предаваться гаданиям. Атмосфера в доме, полном молодежи на выданье, способствовала этому. Бабушка подробно описывала мне способы, которые они практиковали, весь традиционный набор. Тогдашняя молодежь, все они, бесстрашно гляделись в зеркало, бросали туфлю на дорогу, лили воск, жгли бумагу. Или, например, ложились спать, надев валенок. Кто за валенком ночью придет – тот и твой суженый. Об этом еще одна из бабушкиных историй.
Как-то утром крайне недовольный Михаил, один из братьев Саар, принялся ворчать: «Безобразие, что эта рыжая себе позволяет, явилась и утащила мой валенок!»
Он был искренне возмущен.
Рыжая – это Мария или, как ее звали дома, Марика, младшая из бабушкиных сестер. В то время она была еще девочкой, подростком и особенной красотой, мягко говоря, не блистала. А Миша был уже весьма интересным молодым мужчиной. И он возмутился, что какая-то пигалица позволяет себе в его адрес такие хулиганства. Но Михаила уверили, что быть такого не могло, потому что Марика всю ночь мирно спала в своей комнате. Через несколько лет они, понятное дело, поженились. Эту историю бабушка приводила мне в пример в качестве подтверждения того, что гадание это вам не просто баловство, а вполне серьезная вещь.
Расскажу немного о бабушкиных сестрах. Я запомнила их уже немолодыми солидными дамами. Между собой они были похожи мало, но все с характером, статью и изнутри какие-то очень прочные. Все прожили долго. Бабушка и Валентина были высокими осанистыми дамами – обе удались в мать, а более миниатюрные Александра и Мария пошли в другую породу. И бабушку, и Валентину было всегда видно и слышно издалека, они были артистичны и с удовольствием работали на публику. Две другие сестры казались более тихими. Самой кокетливой и воображалистой была Валентина – всегда в кудряшках, в нарядах, губки бантиком. «Фик-фок на один бок», – ехидничала по этому поводу моя более строгих правил бабушка. Иногда мы ездили к тете Вале на Кирочную, где она жила в большой коммунальной квартире. В то время это была улица Салтыкова-Щедрина, но все упорно называли ее Кирочной. Сейчас, наоборот, улица опять стала Кирочной, но многие зовут ее на советский лад – Салтыкова-Щедрина. Вся ее комната была тесно заставлена мебелью, многочисленными этажерочками, полочками, столиками, а в красном углу располагался внушительных размеров старинный резной буфет, наполненный безделушками, из которых мне больше всего нравился китайский болванчик, кивающий из стороны в сторону круглой фарфоровой башкой. Я каждый раз вспоминаю эту комнату,