плач. Не очень громкий, но вполне отчетливый. Иван вздрогнул и повертел головой. Слева. Метрах в ста между деревьями был просвет, плач доносился оттуда. Что за чертовщина, здесь до троп далеко, места глухие, кто с младенцем сюда приперся? Туристы наверняка, кто еще. Иван прислушался. Ни звука, только плач доносится. Непохоже на туристов, они обычно горланят так, что за километр слышно. А тут ничего, обычный шум леса и только детский плач.
Иван быстро прошел сто метров влево, обогнул плотный кустарник и выбрался на поляну, заросшую травой почти по колено. Ребенка видно не было, но плач был уже близко. Он подобрал палку покрепче и пошел на голос, раздвигая траву перед собой: не хватало еще наступить на гадюку. Плач приближался.
Да вот он!
Иван от удивления открыл рот. На притоптанной траве на краю поляны сидел плачущий ребенок, весь в соплях и слезах, со скорчившимся от негодования маленьким красным лицом. Год, может, даже меньше, мальчик или девочка – не понять. Грязный весь, чумазый, в лохмотьях каких-то. Будто от картофельного мешка кусок отрезали, дырку проделали и на голову ребенку надели. Нет, у нас не миллионеры, конечно, живут, но чтобы в мешок ребенка нарядить…
– Ты чей? – сиплым голосом сказал Иван. – Эй, ты откуда взялся?
Он сел на корточки и потыкал ребенка пальцем. Тот заметил мужчину и сразу замолчал, уставился, только по инерции взрыднул один раз напоследок.
– Ты говорить умеешь уже, эй? – Иван потыкал пальцем еще раз.
Вроде на мальчика больше похож. Ребенок внимательно смотрел на мужчину. На грязном лице были розоватые бороздки слез. Взгляд такой осмысленный, но ничего не говорит, видимо, не умеет еще. Откуда он взялся, это что получается, кто-то ребенка в лесу выкинул? Иван потыкал ребенка в плечо. И что с ним делать теперь, не бросать же тут, в деревню отнести надо. Он достал сотовый из куртки, посмотрел на экран. Нет сигнала. Естественно. Зачем доставал. Посмотрел на ребенка.
Вдруг ребенок улыбнулся ему радостно так, по-детски, и что-то залепетал. Иван улыбнулся в ответ, ребенок улыбнулся еще шире. Странный такой, взгляд будто не фокусирует, будто насквозь смотрит. «Он не на меня смотрит, а за меня», – дошло до Ивана, и он начал поворачиваться, но повернуться уже не успел.
Его ударили по голове так, что в глазах потемнело. Чуть не вырвало, поляна качнулась, и верхушки сосен стали будто наискось, блевота к самому горлу подступила. На лохмотья ребенка брызнули капли крови. Еще удар. Ребенок засмеялся. Иван чуть не рухнул на него, но кто-то схватил его за куртку и отбросил вбок с нечеловеческой силой. Теперь ребенок смотрел на него сверху вниз с ухмылкой, напоминающей звериный оскал. Иван из последних сил перевернулся спиной на землю и увидел, кто стоит над ним. Если бы мог, он бы закричал, но из горла вырвался только булькающий звук. Ребенок продолжал смеяться. Через секунду Ивана не стало.
6
Лика умудрилась долго собираться даже в лесу, хотя из вещей у нее были только помада, резинка для волос и маникюрные ножницы.
– Посмотри, нормально?
Я