имея возможности выпустить пар.
Мое тело зудит, умоляя меня вцепиться ей в глотку, чтобы все вырвалось наружу – я практически не сплю уже несколько дней.
– Отвали, Рэйвен, – шепотом произносит она, отклоняясь телом назад, в то время как ее ноги будто приросли к полу.
И мне следовало бы так и сделать. Она всего лишь столкнулась со мной, да и то только потому, что я сама об этом позаботилась, при этом убедившись, чтобы все выглядело так, будто это она виновата, но мы, девочки, так же умны, как и безмозглы. Они поймут.
– Я Рэй. – Я хватаю ее сумку с пола и швыряю в мусорную корзину рядом. – И я не могу этого сделать.
Она охает и бросается вперед, но я преграждаю ей путь.
Я сую руку в боковой разрез платья и вытаскиваю то, что мне нужно, из-за пояса трусиков, сжимая в кулаке, чтобы она не увидела. А потом вытягиваю руку над мусорной корзиной.
– Что ты делаешь… – Она наклоняется ближе, но замирает, потому что мои глаза застилает дьявольская тьма. – Там же моя форма.
Не сводя с нее взгляда, я щелкаю зажигалкой, и из нее вырывается пламя.
Ее взгляд скачет между мной и пламенем, она нервно облизывает губы, пытаясь – безуспешно – беззаботно пожать плечами.
– Да пофиг, я куплю новую.
Я едва заметно киваю, скрывая раздражение из-за того, что не подумала об этом. Но она начинает переминаться с ноги на ногу, и я наклоняю голову.
– Ну, значит, никакого расстройства, эм? – тихим голосом травлю ее я, опуская руку на дюйм ниже.
– Да, но… – вырывается у нее прежде, чем она успевает захлопнуть рот, чтобы больше ничего не сказать.
У меня по спине пробегает холодок, и я опускаю руку так, чтобы пламя лизнуло подвернутый край сумки.
Она борется с собой, и я отдаю ей должное, но ее напускная смелость вдруг улетучивается, а дыхание сбивается, выдавая панику.
– Подожди! Там наши значки! Наша музыка, реквизит, все необходимое!
Я ничего не отвечаю, и ее глаза становятся влажными – одновременно от ярости и отчаяния.
Она злится, потому что знает, что не сможет остановить меня.
– Мы вылетаем завтра вечером. Нам никак не заменить все это вовремя!
Хорошему человеку стало бы стыдно, он бы отступил и позволил бы ей порыться в мусоре – этого было бы достаточно, чтобы донести до нее нужную мысль.
Он мой.
– Мы добивались этого целых четыре года! – визжит она, наклоняясь, но замирает на месте под моим тяжелым взглядом.
Запах жженого пластика наполняет мои ноздри, и я делаю глубокий вдох. В следующую секунду огонь добирается до салфетки, и через мгновение пламя охватывает всю корзину.
Крики и визги заполняют помещение, а я просто сую зажигалку обратно за пояс, жду еще минуту, пока не начинает трещать металлический замок – пламя пожирает ее сумку, а потом делаю шаг назад.
Она бросается вперед, но уже не может ничего сделать – все превратилось в пепел.
– Надо было сказать «пожалуйста», – глумлюсь я, слыша, как она выругивается сквозь слезы у меня за спиной.
Она