бледность,
Все формы горя, виды настроений,
Все, что способно показаться мною
И все, что может человек сыграть.
Я не кажусь, а именно являюсь.
Король
В твоей натуре. Мило и похвально:
Дань памяти ушедшему отцу.
Твой дед и твой отец теряли тоже
Своих отцов и плакали над гробом.
Но, Гамлет, и у траура есть срок.
А от такого длительного горя
Тускнеет разум и слабеет сердце.
Твое упрямство оскорбляет небо,
Мужчины недостойна эта скорбь.
У всех единый путь, он нам известен,
Так быть должно, зачем же слезы лить
И принимать все это близко к сердцу?
Уныние – пощечина природе,
Плевок на небо, грех перед отцом,
Абсурд и ересь. Мы едины тем,
Что хоронить отцов – обычный крест.
Кто только не рыдал от первой смерти
И до последней. Так тому и быть.
Мы молимся, чтоб ты стряхнул на землю
Пустую скорбь и Нас назвал отцом.
Пусть знают все – ты самый близкий к трону.
И с той же благородною любовью,
С какой отец заботится о сыне,
Готовы Мы поддерживать тебя.
Но цель твоя – вернуться в Виттенберг,
Чтобы продолжить прерванные курсы, -
Противоречит Нашему желанью.
Мы молимся, чтоб ты остался здесь
Как Наших глаз покой и утешенье,
Как Наш наследник, родственник и сын.
Королева
Не дай пропасть молитвам материнским.
Останься здесь. Не езди в Виттенберг.
Гамлет
Я вынужден Вас слушать, королева.
Король
Заслуженный и любящий ответ.
Наш Гамлет согласился добровольно
Остаться в Эльсиноре. Славный день.
Улыбка поселилась в Нашем сердце.
Вся Дания сегодня будет пить!
Король разбудит небо разговором,
Залп пушек прогремит над облаками,
Перекликаясь с громом на земле.
Друзья, за стол, готовьте ваши кубки!
Все, кроме Гамлета уходят.
Гамлет
Как я хотел бы твердость этой плоти
Расплавить, растопить, разлить росой.
Но неизменен вечный постулат:
"Господь карает грех самоубийства".
Я эту чашу выхлебал до дна -
Мир истощен, иссушен и бесплоден.
Господь, как превратился этот Рай
В дремучий сад, заросший сорняками?
Два месяца как мертв – нет, даже меньше -
Блистательный король и что теперь?
Теперь сатир заместо Аполлона!
Как мой отец лелеял мать мою!
Он с небом спорил, если ветерок
Лица ее касался слишком резко!
Земля и небо! Мне ли вспоминать,
Как вешалась она ему на шею,
Напиться поцелуем не могла?..
И через месяц… Боже, как же так?!
На женщинах клеймо непостоянства.
Но почему, Господь? Ведь даже зверь
Горюет дольше. В тех же самых туфлях,
В которых провожала гроб отцовский,
С