твоего брата Анджело готовит в монахи, от него все равно мало проку.
– Ну, Анджело еще слишком молод! – возразил Франческо.
– Вот и пусть она с ним возится… Бог с ней, – сорока она и есть сорока! – проворчал Пьетро.
– Что? – переспросил Франческо.
– Ничего… Ступай, куда хочешь, я разрешаю. Об одном тебя прошу: не урони как-нибудь ненароком чести нашей семьи. Помни, ты – Бернардоне! – с гордостью проговорил Пьетро.
– Не беспокойся, отец. Я не уроню чести нашей семьи и не замараю славное имя Бернардоне, – ответил Франческо, вытягиваясь перед отцом на манер того самого наемного солдата, о котором упоминал.
– Эх, распустил я тебя, разбаловал, – покачал головой Пьетро. – Будь я строг, как был строг мой отец, отведал бы ты, каковы бывают палочные удары.
Спальня мадонны Лии была украшена разноцветной майоликою по стенам; две колонны в центре, поддерживающие сводчатый потолок, были сложены из розового туфа и имели затейливые капители с узорами из виноградных лоз; мозаичный пол был устлан большим арабским ковром, на нем стояла широкая кровать с балдахином.
Три окна, освещавшие спальню, были прикрыты дубовыми ставнями, сквозь них проникали в комнату лучи лунного света. Под этими лучами лежала на кровати нагая, с распущенными волосами мадонна Лия. Она лежала на животе, на тонком шелковом одеяле с вышивкой из райских птиц и дивных растений. Перед кроватью, на мраморном столике были расставлены блюда с дичью и мясом, вазы с фруктами и два кувшина с вином; в большой вазе на полу стояли свежие розы. Мадонна ела персик и пила рубиновое вино из прозрачного венецианского бокала; Франческо, возлежавший возле нее, сыпал ей на плечи лепестки роз и время от времени нежно целовал ее шею ниже мочки уха. Мадонна смеялась и ежилась; «мне щекотно», – говорила она, но сама подставляла шею для поцелуев.
Портрет венецианской куртизанки. Художник Эжен де Блаас
– Признайся, ты часто бывал у куртизанок? – внезапно спросила она.
– Ни разу не был, – смутившись, ответил Франческо.
– Да? – она посмотрела на него из-за плеча. – Значит, у тебя талант к любви. Я подумала, что ты научился искусству страсти у куртизанок.
– Куртизанки – это развратные, продажные женщины. Они ужасны лицом и телом; тот, кто знается с ними, быстро становится немощным стариком, а его душу забирает дьявол, – сказал Франческо.
– Это твоя мама заставила тебя затвердить? – улыбнулась Лия. – Глупенький, любовь продлевает наши годы, а что касается погибели души, то какой грех в любовных утехах? Разве они причиняют зло? А то, что не причиняет зла, не может быть грехом, – так говорил наш прежний священник. Любовь это радость, любовь это счастье, – где же тут зло? Ответь мне, мой маленький Франческо.
– Любить тебя – это отрада и сладостное волнение; любить тебя, моя мадонна, – это награда и наслаждение; любовь к тебе, мой ангел, окрыляет и возносит к небесам! – отвечал Франческо, покрывая поцелуями ее плечи и лаская тело. –