вокруг пальца. Ну ладно, давай-ка сразу тебя припряжем.
Александра повела Кэтрин обратно по лабиринту коридоров «БКЛ» в небольшой кабинет на периферии здания, больше похожий на монашескую келью, чем на кабинет. Окон нет, места едва хватает, чтобы встать. Но у двери уже висела новенькая блестящая именная табличка: «Достопочт. Кэтрин Т. Филдс», а на столе лежала стопка толстых папок.
– Фермерский кооператив против Южно-Тихоокеанской… – начала перечислять Алекс, перелистывая их. – Уилсон против города Питтсбург и Шварц против Военно-морского флота.
– А мы?.. – спросила Кэтрин.
– Представляем железную дорогу, Питтсбург и Военно-морской флот, естественно, – ответила Алекс с кривой улыбкой.
– Да уж, мы явно на стороне самых слабых и беззащитных…
Алекс рассмеялась, когда Кэтрин подошла, чтобы обнять ее.
– Просто не знаю, как тебя и благодарить, подруга, – пробормотала та.
– За что?
– За то, что спасаешь меня. За то, что дала мне шанс. Пристроила меня на эту работу. А еще помогла мне заполучить этот таунхаус.
– Зайка, да если б не ты, я бы даже юрфак не окончила! С работой все было просто. А что касается таунхауса… Что ж, ты оказалась единственной, кто позарился на эту мрачную развалюху.
– Подожди, еще увидишь, Эл! Это будет настоящее чудо. Этот дом полностью преобразится. Совсем как я.
Глава 4
Уже стемнело, когда Кэтрин наконец покинула офис «БКЛ». Однако далеко не последней. Несколько младших сотрудников все еще сидели кучками за своими письменными столами или в библиотеке, наспех поглощая купленную навынос еду и оттягивая окончательное нервно-психическое истощение бесчисленными чашками кофе. Пиджаки сняты, галстуки сбиты набок, блузки смяты и не заправлены, обувь сброшена на пол, а перед глазами – опостылевшие справочники судебных прецедентов, в которых выискиваются давно забытые дела, способные поддержать аргументы боссов в предстоящих судебных процессах или переговорах[14]. Кэтрин не чувствовала нужды оставаться с ними, нужды делить сближающие тяготы с измученными, рано выгорающими честолюбцами. «Плавали, знаем… По полной программе». Она могла легко подготовиться к порученным ей делам и дома, вернувшись в свой таунхаус.
Когда Кэтрин свернула с Висконсин-стрит на Резервуар-роуд, в Джорджтауне было тихо. Теплый свет якобы газовых уличных фонарей указывал ей путь, под ногами плавно кружились опавшие осенние листья. Где-то горел камин, наполняя воздух ароматом горящего клена. И тут ее вдруг охватило покалывающее чувство дежавю. Не галлюцинация. Не видение. Просто чистое, головокружительное ощущение, будто она уже бывала на этой улице. Лет двадцать назад. А может, и больше. Подобные грезы наяву могло вызвать целое множество внешних раздражителей. Запах, какой-то далекий звук, внезапное изменение освещения… Они накатывали как нервная дрожь, и Кэтрин всякий раз позволяла себе насладиться романтикой момента. Ей нравилась трансцендентность происходящего.