приём ванны, но теперь плакала от счастья и ненавидела себя от стыда, от того, что позволила себе считать себя бесконечно одинокой в мире, в котором жила Мираксес.
– Они не обидели тебя? Ничего с тобой не сделали? – спросила я, прижимаясь губами к белокурой макушке.
– Нет-нет, со мной всё хорошо. Вивиан и Дориан нашли меня.
– Что? – Я резко отстранилась и схватила Мираксес за плечи. – Дориан и Вивиан? Они…
– Что? – удивилась Мираксес и тут же бросилась трогать своё лицо. – Что-то не так? Волосы? Что?
– Они подстроили это, Мир. Дориан, Вивиан и Габриэль. Всё это похищение было спланировано.
– Нет. – Она восприняла это так, как восприняла бы я, не услышь прямиком из первых уст. – Это полный бред.
– Но это так. Габриэль сам сказал мне. Он был там, с ними.
– Тогда почему ты здесь, а не у Гора?
Я открыла и закрыла рот.
– Не знаю. Нет, кое-что я всё же знаю: никому здесь мы не можем доверять. Мы вдвоём, понимаешь?
– Анубис? Бастет?
– Нет. – Я поджала губы. – Никому, Мир. Даже им. Я с трудом их всех помню.
– И что в таком случае мы будем делать? Снова сбежим?
Я взяла кусок белой тряпки, завернулась в неё, и мы вернулись в спальню. Мираксес отвлеклась на спелые фрукты в вазе. От голода у меня заурчал желудок.
– Они найдут меня, куда бы я ни сбежала. И неважно, кто это будет: Анубис или Гор. Ни одному из них я не смогу противостоять.
Мираксес стояла у окна и жевала яблоко, а потом вдруг резко задёрнула штору. Я вопросительно выгнула одну бровь.
– Мы осторожны, – напомнила она. – А твой сосед пялился на меня.
– Мой сосед?
Я вскочила с кровати, подбежала к балкону и аккуратно выглянула наружу.
Покои Анубиса были ниже и чуть правее. Пожелай я рискнуть жизнью и размазать мозги по земле, при этом не умерев и оставшись в состоянии всё осознающего овоща, могла бы перелезть к нему на балкон – так близко он был.
Анубис стоял и смотрел мне в глаза, скрестив руки за спиной. Бог загробного мира. Страшнейшее зло, описанное в истории человечества.
Было глупо полагать, что его поступками руководили лишь добрые намерения и всепоглощающая любовь ко мне. Он мыслил шире, чем мы все вместе взятые. Он видел и знал больше, чем кто-либо из ныне живущих. И он следил за мной. Стоя на балконе с заведёнными за спину руками, пока ветер трепал его длинные тёмные волосы, а губы изгибались в хитрой ухмылке, он наблюдал за мной. За всеми нами. То, что я знала и думала о нём, было поверхностным.
В мире не было никого опаснее Анубиса.
VIII
Я явно переоценила важность собственной персоны, когда вдруг выяснила, что стала не гостьей, а заложницей. Первая и единственная попытка выйти из комнаты и исследовать дворец, чтобы найти Дориана и Вивиан и задушить их голыми руками, не увенчалась успехом.
– Тушканчик, – широко, но в то же время виновато улыбнулась Бастет, перегородив мне проход, едва я открыла дверь, – тебе лучше