здесь страдал от скромности. Пусть мы и делили один дом, за последние несколько суток, которые могли быть не сутками и даже не неделями, я натыкалась лишь на прислужниц. Как всегда, молчаливые, с опущенными и спрятанными под мантиями лицами, они склоняли головы в знак уважения, а потом растворялись в пространстве, оставляя за собой лишь холод и неконтролируемое желание обнять себя руками, спрятаться.
Какие тайны и легенды хранили эти стены? Сколько крови и смерти впитали в себя эти полы?
– Маат.
Я привыкла к новому-старому имени, но уже почти лишилась надежды встретить хоть одну живую душу, умеющую пользоваться языком. Когда кто-то выпрыгнул из-за угла, я громко запищала и прижала руки к груди.
– Чёрт подери!
Акер опустил голову и сложил губы в немного сочувствующей улыбке.
– «Чёрт»? Что это значит?
Я перевела дыхание, ощутив прилив радости от того, что наконец кого-то встретила. И сглотнула, невольно коснувшись взглядом крепкого, обнажённого торса, в некоторых местах исписанного незнакомыми символами. Наверное, будь у меня такой же торс, я бы тоже ходила голой.
– Это очень длинная история, – пробормотала я.
– Я бы хотел послушать её. – Он улыбнулся. – Бастет собирает всех на примирительную трапезу, но я хотел предложить немного прогуляться до неё. Может быть, размяться перед предстоящими тренировками.
– О… – Я окинула взглядом не совсем приглядный для занятий наряд, состоящий из обрезка чёрного шёлка, который мог служить и ночным платьем, и вечерним, если собрать волосы во что-то приличное.
Приняв замешательство за положительный ответ, Акер пропустил меня вперёд и попросил свернуть направо, а затем налево. Я ощущала на себе его пристальный взгляд, от волнения пружинисто шагая вперёд.
– Я бродила тут целую бесконечность. Где вы были?
– Заняты своими делами. За последние пару тысяч лет работы накопилось… неприлично много.
Если с Анубисом всё было предельно ясно, о роде деятельности Бастет я не догадывалась: она могла быть палачом и доброй тётушкой одновременно.
– Чем занимается Бастет? Разве она не покровительствовала живым? – Этот вопрос я хотела задать уже очень давно, но между попытками выжить и не сойти с ума как-то не находила подходящего момента.
В моих детских воспоминаниях Бастет была высшей. Достигая определённой зрелости, низшие боги могли пройти отбор и отправиться в мир людей. То же самое совершил и Габриэль, когда вместе с женой вернулся обратно в Дуат, но я не помнила, чтобы переход был возможен в обратном направлении.
– В своё время Бастет добровольно отказалась от всех прелестей жизни среди людей и вернулась сюда, в Дуат, – ответил Акер, когда мы свернули в очередной тёмный коридор.
– Почему она так сделала?
– Спроси у неё сама, уверен, что тебе понравится ответ.
Я нахмурила брови, будучи и без того слишком перегруженной тайными тайнами в кубе. Мне очень хотелось, чтобы все вокруг перестали