на тонкой бичеве спустился паучок. Пучеглаз, с наглой ухмылкой на рыжей харе, виртуозно вьющийся по невидимой тетиве, словно челнок в ткацком стане, он мельтешил в глазах. Изловчился зачерпнуть толику яств с праздничного пирка. Незримый для утомлённых геологов, воровито напихал в подкожные закрома сала, сыру и чекушку, и тем же незримым путём в том же ритме возвратился на божничку.
– У-пить… твою… мизгирь ненасытный, – пробормотал Шкалик и, пошатнувшись в голове и тут же поправившись, обнаружил себя в дверном проёме – с гитарой, чекушкой в кармане и шматом сала в другом. – Что позволено Юпитеру… то позволено быку…
Вышел во двор, припрятал трофеи, поискал туалет. Случайно забрёл в дробильный цех. Познакомился со Светой Старцевой, запылённой дробильщицей угольного керна, стеснительно прячущей неистощимую доброту глаз под черными опушенными ресницами. Быстро обвыкся здесь и – попросился переночевать на Светкином топчане, в тёплом углу. Света не возражала. Была рада оказать милость гостеприимства.
– У тебя пыль веков тут, как ковер бархатный.
– Угольная… неистребимая. Погоди, сам обрастешь…
Разговорившись с нескладной «золушкой», несмело поднимающей глаза, измученной рутинной и пыльной работой, да и нелепо складывающейся жизнью, Шкалик словоохотливо рассказывал ей о поисках своего отца и щадовой матери.
– Чо ж он не заберёт её в город? – Света задала Шкалику его собственный вопрос о судьбе чужой матери, висевший на его языке ещё с Каменки. Шкалик вспомнил о проволочниках, которых порвать надо, чтобы страну спасти. Отвечать дробильщице было нечего. Кто их знает, родственников Щадовых, кто их понимает… Видать, недосуг общаться. Иные ли, обстоятельные причины.
Побренчал струнами, словно отыскивая ответ на необъяснимое.
Светка заторопилась домой, в садик за дочкой. Шкалик тщательно подмёл пол дробилки, не прибранный с эпохи палеолита, выстелил лавку новыми пробными мешочками и прикорнул до утра.
Уже на Ушаковке, в вечерних сумерках, очнувшись от дремоты, Миркин достал из бардачка недопитую бутылочку «Плиски». Хлебнул из горлышка и, переведя дух, резко обернулся к дремавшему кадровику.
– Не спи, Петя, молодость прозеваешь. Давай-ка теперь по пунктам пробежимся. Итак, Храмцов, главный инженер, геофизик этот… мегетский и Кацияев. Удалось тебе составить производственные портреты на этот персонал? Об остальных завтра доложишь. Письменно. Какие соображения по Храмцову?.. Просыпайся! Ночь впереди…
– Так это… В двух словах… По Храмцову… Выпивает. Но коллектив считает, что из всех предыдущих Юрий Михалыч наиболее организован. Решения принимает коллегиально, конфликты умеет гасить, в городе уважением пользуется. На предмет смены руководителя лишь один тракторист обмолвился. Да и тот за тринадцатую зарплату обиделся. Лишили за срыв перевозки буровой.
– Я в курсе.