стороны на проспект и ушёл.
А чего вы за ним гонитесь, раз преследует? Аль украл чего?» Больше ничего не рассказав любопытным жильцам, Светлана ушла домой.
Растрёпанная, зарёванная, уставшая… Но впервые за десять лет, она была счастлива! Счастье переполняло её, хотелось летать, кружиться, петь – «Олег! Олег вернулся!»
Света была абсолютно уверена, что это он. Ну нацепил какую —то страшную маску, чтобы она не узнала его – сейчас много таких делают. Зачем? Потом расскажет.
Что калека —ясно. Пусть! Может быть – женился там, на мусульманщине.
Пусть! Станет второй, пятой, десятой женой! Примет мусульманство! Всё простит!
Даже если он шпион – простит. Главное – живой! Главное – дождалась! Что это Олег, она не сомневалась —походка, фигура, поворот головы…
Хоть и хромать стал, а походка почти та же! Света засмеялась радостно. Завтра пойдёт к тому офису, раз у него ключ есть, значит, работает там. Будет ходить до тех пор, пока не сдастся, не откроется. Ведь она нужна ему, раз Олег ходит за ней!
На следующее утро Света обнаружила в почтовом ящике нежную, замёрзшую гвоздику.
Светино сердце забилось тревожно и радостно, как в юности. Она схватила цветок, поцеловала, отнесла домой и поставила в самую красивую вазу. Полюбовавшись и сказав гвоздике – «Грейся, дорогая!», Света помчалась к заветной железной двери во дворе.
Обойдя здание с другой стороны по переулку, Света и в самом деле вышла на проспект. Яркой вывеской светился офис с трудно читаемым названием фирмы, понятно было лишь ООО, далее тёмный лес сокращений.
Фирма явно богатая, у входа охранник, который даже близко к турникету Светлану не подпустил. На её бестолковые и путаные вопросы он вежливо ответил, что Олегов у них в фирме несколько, калек он не знает и на личные вопросы о сотрудниках фирмы не отвечает. И оставался непреклонен, как Света ни просила и ни умоляла его – пропустить в отдел кадров или к начальству.
Вздохнув, девушка пошла на работу, где у неё всё валилось из рук, а сотрудники не могли узнать а милой, рассеянной и помолодевшей девушке их жёсткую и суровую начальницу.
А вечером Свете позвонили. Уже спокойно и уверенно подойдя к телефону, Света услышала тот же хрипловатый и глухой голос с родными интонациями, который уже, на совершенно русском языке, произнёс: «Светочка, родная, здравствуй! Светик мой ясный!»
Света спокойно и радостно, как будто не было десяти лет разлуки и отчаяния, сказала: «Олежка, привет! Ты чего такое вытворяешь? Зачем бегаешь от меня? Скрываешься?»
«Но ведь надо было тебя подготовить к возвращению покойника. От стресса и внезапности ведь умирают иногда.»
И вдруг осознав свалившееся на неё счастье, Светлана снова заплакала, едва вставляя между всхлипываниями слова: «Родной… вернулся… я знала… верила… ждала».
«Ну вот видишь! Давай завтра позвоню! Успокоишься немножко!»
«Нет!