фотографий, которые нельзя показывать в приличной компании.
Насмотревшись, Стас перебрал пальцами по клавиатуре:
«Успокоилась?»
Надпись «была час назад» тут же сменилась на «онлайн». Он улыбнулся. Галочка под его сообщением превратилась в две, но ответа не последовало. Дуется, ясное дело.
«Уже дома? Лапки тёплые?»
На этот раз галочек было сразу две. Значит, не выходит из чата. Ждёт извинений.
«Кать. Я же вижу, ты читаешь. Кончай в молчанку играть.»
На этот раз молчание длилось всего секунду, после чего выскочило сообщение:
«Что тебе надо?»
«Успокоилась?)»
«Я вопрос задала.»
«Я тоже)»
«Пока тогда.»
«Давай ты успокоишься и нормально поговорим)»
«Давай ты больше не будешь мне писать, Стас)»
«Чё ты завелась-то? Ты мне по морде дала, между прочим, я же не хамлю)»
«Ты мне какое желание загадал? Какое, мать твою??»
«Это вообще-то шутка была, Кать)»
«Залезть под стол и отсосать твоему Вадиму – это ШУТКА???»
«Ну, ты ж меня знаешь, должна была понять) Харош, кароч. Закрыли тему. Что тут обмусоливать? Я пошутил, ты не догнала, отлупила меня. Лежу тут, лёд к челюсти прикладываю. Приезжай мириться.»
Катя замолчала.
«Ну, Крош) Хватит) Давай ко мне. Я такси тебе вызову.»
С нетерпением Стас смотрел на надпись «пишет…» рядом с её аватаркой.
«Дурку себе вызови. И фотки мои удали. Сайонара, козлина.»
Стас несколько раз вчитывался в сообщение, чувствуя, как кровь приливает к лицу и сжимаются челюсти. Гневную ответную реплику, которая должна была раз и навсегда поставить обнаглевшую на место, срезало запретом на отправку сообщений. Он ударил пальцем по её аватарке. «Катерина Резина ограничила вам доступ к своей странице».
– Не понял, – сказал он вслух, растерянно моргая.
Пальцы поскакали по ярлычкам других мессенджеров, открывая диалоги, но всюду Стаса ждала непреодолимая стена бана.
– Быстрая какая, – процедил он сквозь зубы, тыкая в Катин номер в списке вызовов, только чтобы послушать нескончаемые гудки.
Это что получается? Его слили? Вот так просто?
– Ну и пошла ты!
Он уронил телефон на ковёр и потёр лицо руками. Щека снова зажглась. Стас поморщился. Катя, конечно, и раньше выкобенивалась. Он относился к этим капризам как к базовым настройкам, которые легко сбрасывались парой-тройкой правильных фраз. По крайней мере, с его женщинами это всегда работало. Теперь система дала сбой. И Стас в какой-то мере это предчувствовал. Чем ближе девка к двадцати, тем дурнее.
А Кате двадцать два. Лет на пять просрочена как минимум.
Предыдущей было семнадцать, и загонами не страдала. Вот она его не бортанула бы. И в баре бы только посмеялась, ну, может быть, надулась ненадолго. Но сейчас была бы здесь, исполняла загаданное им желание, только без Вадима. А не руками махала и банила. Слово ещё такое мерзкое – «козлина». Знает