.

Я же слышу все!

      В аудитории пахло деревом. Обитые лакированной фанерой стены отсвечивали в закатном солнце, поэтому казалось, что серые портреты Лескова и Горького улыбались. Но главное – здесь было тихо. Достаточно тихо, чтобы Федор мог страницу за страницей перечитать свой, как выяснилось, неудавшийся роман. Он вспомнил часы, когда перебирал материал и сверял события. Как вместе с Иваном проживал день за днем, чтобы во всех красках передать его историю. Какие надежды он возлагал на рукопись, уповая выручить хотя бы немного денег.

      И все это – пустая трата времени. Федор смял лист и швырнул в урну. Достал следующий. Выбросил и его.

      – Федор Иванович! – Дверь приоткрылась, и в аудиторию заглянула очкастая женщина с волнистыми волосами. Библиотекарь Татьяна привыкла стучаться уже после того, как входила в помещение. – А я опять к вам. Вы «Житие протопопа Аввакума» не сдали.

      – Нет у меня никакого «Жития», – отрешенно ответил Федор.

      – Потеряли? Вы тогда поищите еще, а я к вам завтра снова приду. Если вы не найдете – не страшно. Я… – Она медленно прикрыла дверь. – …спишу как ветхую.

      Федор смял очередной листок.

      Татьяна смутилась и неуверенно спросила:

      – Федор Иванович, что-то случилось?

      – Нет. Нет. Нет. Все хорошо. Просто я думал, что я писатель. Оказалось, обычный графоман. – Он пожал плечами и опять скомкал лист. – И место мое на базаре.

      – Да что вы говорите? – Татьяна подалась вперед и ринулась к столу, приблизилась настолько, что Федор отчетливо различил запах «Красной Москвы». – Не может быть, чтобы человек с такой любовью к литературе плохо писал.

      – Но вы же не читали… – Федор посмотрел на Татьяну. Пожалуй, ей немногим более тридцати. Милая, в нежно-розовой блузке с кружевным воротником, она напоминала аккуратную фарфоровую куклу.

      – А давайте я прочту… – робко предложила она. – Я вам честно и непредвзято скажу, насколько вы талантливый.

      Федор на секунду задумался. Встал и протянул библиотекарю уцелевшую часть рукописи.

      Взгляды их встретились. Оба смотрели друг на друга почти в упор.

      – Ладно. Спасибо вам, Татьяна.

      – Можно просто Таня. – Она скромно улыбнулась.

      – Таня… – Федор вынул из корзины и разгладил выброшенные листы, которые неожиданно снова приобрели ценность.

      Таня взяла стопку, уселась за парту и принялась изучать. Федор бродил по аудитории. Добирался до последнего ряда и поглядывал в окно, а потом принимался наблюдать, как сменяют друг друга страницы в руках Татьяны.

      – Федор Иванович. Федор Иванович! – Татьяна сияла. Она наконец дочитала рукопись.

      – Да? Да, я здесь.

      – Вы новый Пикуль! – восхитилась Татьяна.

      – Чего?

      Она осеклась, взяла в руки роман и поднялась со скамьи.

      – Вы – Маркес. Я хотела сказать, новый Маркес!

      – Вот еще. Маркес… – Федор чуть покраснел.

      – Сейчас… Мой любимый момент. – Таня вытащила, наверное, самый измятый листок,