к ним, особенно когда кто-нибудь из военных пристально рассматривал её, но к концу пути после нескольких дней изнурительной дороги по жаре, ночами переходившей в почти что зимний холод, ей ни до кого не было дела. Скорее бы только всё это закончилось.
Уже ходили слухи, что ещё чуть-чуть и обетованная земля примет несчастных в свои объятия. Уже по лагерю лились оживлённые разговоры уставших, готовых на последний рывок. Но внезапно в один из дней Корф подал знак, и караван остановился. По рядам пробежал взволнованный ропот. Даже Винсент, который привык переводить всё в шутку, напрягся и машинально заслонил собой подруг. Верблюды беспокойно фыркали и суетились, но никто не двигался с места. Вскоре впереди замаячили люди на лошадях. Облачённые в длинные бурые мантии, подхваченные широкими поясами и с тонкими покрывалами на головах, они неумолимо приближались со стороны города, недружелюбно выкрикивая слова на непонятном языке.
Ехавший поблизости от девушек солдат возвёл ружьё. Другие сделали то же самое. Но незваных гостей было больше, и каждый из них имел по пистолету на поясе, а потому случись что, неизвестно, кто бы вышел победителем.
Корф заговорил с ними. Он что-то долго объяснял и, судя по всему, владел языком в совершенстве. С ним спорили, и унять этот спор не помогли даже предъявленные Фридрихом документы. Продолжая шуметь, двое из новоприбывших медленно повели лошадей вдоль каравана по обе стороны от него. Они без стыда приближались к тем, кто привлекал их внимание и бесцеремонно хватая их за одежду, сурово вглядывались в лица. Немногочисленные женщины, имея общее представление о местных порядках, успели принять меры. Мужчины в немом сговоре оттесняли их вглубь рядов.
– Скорее прикрой лицо платком! – повелела громким шёпотом Лидия, настойчиво засовывая в руки Астрид тёмно-синий платочек. Та едва успела закрепить его на затылке, как вдруг один из бедуинов поравнялся с ней.
Несмотря на то что девушку загораживали двое мужчин, а неподалёку выглядывал ствол автомата, смуглый человек, чьё лицо наполовину скрывала густая растительность, принялся бесцеремонно рассматривать её. Окажись она ближе, он наверняка не постеснялся бы ощупать девушку, не опасаясь толпы защитников. Продолжая буравить взглядом красавицу, чьё лицо почти полностью скрывал повязанный платок, он громко крикнул что-то товарищам. Те оживились, но когда снова заговорил Корф, умерили пыл. Вскоре бедуин, недовольно кривясь и не особенно поспешая, стал возвращаться к своим, а когда непрошеная конница воссоединилась, по каравану прокатился едва уловимый вздох облегчения. Крикнув Корфу напоследок что-то, что со стороны казалось ни больше ни меньше, угрозой расправы, они стали отъезжать, позволяя каравану продолжить свой путь.
Даже когда незваные пришельцы совсем скрылись из виду, Астрид всё ещё ощущала бешеный стук собственного сердца. Чего хотели от них те люди? Не создала ли она своим присутствием проблем Фридриху? Неизвестность угнетала. И всё же её предупреждали, а значит, она просто не будет делать