по английской литературе в лагере «D» Ниссен-хат назад к главному зданию, окруженному сотнями акров садов, сходящимися к нему пятью подъездными аллеями, каждая длиной в две мили. Занятия по математике проводились на пятом этаже в какой-то противной коморке, и совсем не легко было добраться туда из лагеря «D» за отведенные для этого пять минут. Эту проблему я обязательно должен был решить. Мне не хотелось пропускать ни минуты урока английской литературы, поскольку моим преподавателем был не кто иной, как неординарный, с большим чувством юмора К. Н. Паркинсон (известный законами Паркинсона). Он дал нам не так много знаний по литературе, зато был потрясающим преподавателем геральдики. Я также не хотел опаздывать на уроки математики, которая мне очень нравилась. К счастью, я обнаружил, что математические задачи можно решать, даже запыхавшись от быстрого бега.
Как вы себе уже представили, это было ужасное место, где легко было потеряться. Абсолютный хаос в коридорах, на лестницах и ни одного указателя. Итон Холл стал тем местом, где я осознал, каким ужасом является опоздание на флоте. Моим периодическим ночным кошмаром в течение многих лет был не тонущий корабль или взбешенный капитан, а то, как я потерялся в огромном, наподобие лабиринта здании и каждую минуту осознавал, что опаздываю все больше, больше и больше.
Летом, как и было положено, я отправился в Дартмут, где мне предстояло отучиться еще десять семестров. Меня разместили в Сент-Винсент-хауз, одном из пяти старейших зданий, названных в честь адмирала Джервиса. Ничего значительного с этого момента не произошло: мое обучение не вызывало никаких сложностей. В летние периоды я занимался строительством и плаванием на моем собственном ялике; в зимнее – спортом, избегая агрессивных спортивных игр.
В 1949 году я закончил четыре года учебы восьмым из сорока четырех кадетов, три из них станут адмиралами. За все это время я не сумел ничего выиграть: никаких академических призов, никаких спортивных вымпелов, даже вымпел моего дома, которым обычно награждались за общественную деятельность в последнем учебном семестре. Ноль. Это был выдающийся пример полной без-результативности, обеспечивающей совершенно чистый послужной список. Я вообще не заслужил никакой награды в период между наградой за Священное писание в возрасте семи лет и рыцарства в возрасте пятидесяти.
В заключение этого веселого, довольно счастливого и интересного времени мой офицер-воспитатель и наставник дали мне характеристику, содержащую фразы: «… он никогда не сможет реализовать свои способности, пока не изживет в себе некоторую интеллектуальную лень… Его мировоззрение очень узкое; слишком много уделяет внимания своим поискам и для мальчика его способностей очень несведущ о мире вокруг него…, склонный к безответственности, в настоящее время недостаточно напорист, нерешителен, слабо развит дух товарищества.» Я не спорю ни с одним из этих утверждений. И всегда думал, что это даже лучше, чем я заслуживал. Но принимая