делало похищение рукописи «Чезлвита» из ряда вон выходящим событием.
Я припарковала машину, прикрепила к нагрудному карману служебный бэдж ТИПА-27 и стала пробираться сквозь толпу журналистов и зевак. Босуэлла я увидела еще издали, поднырнула под руки выстроившихся живой цепью полицейских и наконец добралась до начальства.
– Доброе утро, сэр, – прошептала я. – Приехала, как только узнала.
Он приложил палец к губам и шепнул мне на ухо:
– Окно первого этажа. Потребовалось меньше десяти минут. Это все.
– Не поняла?
И тут я поняла. Ведущая тележурналистка «ЖАБ-ньюс» Лидия Сандалик готовилась взять интервью. Заканчивая вводный текст, она (классный у нее парикмахер!) уже поворачивалась к нам. Босуэлл ловко нырнул в сторону, игриво ткнув меня в ребра, и оставил одну под прицелом телекамеры.
– …«Мартина Чезлвита», украденную из музея Диккенса в Гэдсхилле. Рядом со мной литературный детектив Четверг Нонетот. Скажите, офицер, как могло случиться, что воры проникли внутрь и похитили одно из величайших литературных сокровищ?
«Ублюдок!» – еле слышно прошептала я вслед Босуэллу, который уже ускользал, трясясь от смеха. Нервно переступила с ноги на ногу. Поскольку страсть к искусству и литературе у населения нисколько не уменьшалась, профессия литтектива становилась все труднее, особенно при столь скудном бюджете.
– Воры влезли через окно первого этажа и прямиком направились к рукописи, – сказала я своим самым лучшим телевизионным голосом. – На то, чтобы проникнуть внутрь и скрыться, им понадобилось примерно десять минут.
– Насколько я понимаю, музей находится под постоянным контролем камер слежения, – продолжала Лидия. – Воры не попали на видеопленку?
– Мы ведем расследование, – ответила я. – Как вы понимаете, некоторые детали в интересах следствия должны оставаться нераскрытыми.
Лидия опустила микрофон и отключила камеру.
– А может быть, что-нибудь лично для меня, Четверг? – спросила она. – Эту попугайскую дребедень я и сама сочинить могу.
– Я же только что приехала, Лидс, – улыбнулась я. – Спроси меня еще раз через недельку.
– Чет, через неделю все это будет уже в архиве. Ладно, запускай вертушку.
Оператор снова вскинул камеру на плечо, и Лидия возобновила репортаж.
– У вас есть какие-нибудь зацепки, литтектив?
– Есть несколько версий, которые мы разрабатываем. Мы уверены, что сумеем вернуть рукопись музею и арестовать замешанных в это дело преступников.
Ох, как бы мне хотелось поверить в это самой! Я много времени провела в Гэдсхилле, изучая систему охраны, и знала, что она там не хуже, чем в Английском национальном банке. Преступники свое дело знали. По-настоящему знали. А потому расследование становилось для меня чем-то личным.
Интервью закончилось, и я поднырнула под огораживающую место преступления ленточку «ТИПА. Не нарушать»