Мака Багдолла, с которым его связывает многолетняя дружба…
Д о д д. Багдолл? Этот негр?
Р а й т. Да, мистер Додд.
Д о д д. Дальше!
Р а й т. Вы интересовались его отношением к России. Берг не разделяет философских воззрений советских физиков, но относится довольно тепло к советскому физику Прохоровой и академику Захарьину. С Прохоровой состоит в личной переписке.
Д о д д. Нельзя ли запросить наше посольство, что известно об этих русских ученых?
Р а й т. Я уже сделал это, мистер Додд. Посольство сообщает, что академик Захарьин – известный русский физик, коммунист. Прохорова – его ближайшая сотрудница, тоже коммунистка. Попытки установить личный контакт с ними не дали результатов.
Д о д д. В какой области физики они работают?
Р а й т. Посольство выяснить не смогло.
Д о д д. А ваша служба?
Р а й т. Я и говорю – посольство выяснить не смогло.
Д о д д. Я давно заметил, Райт, что когда вам есть что сообщить, вы называете вашу службу, а когда сообщить нечего, вы именуете эту службу посольством… Это довольно удобно…
Р а й т. Это чисто внешнее различие, мистер Додд.
Д о д д. Признателен за ценную справку. Все?
Р а й т. О Берге – все. Семья: дочь Елена – известная норвежская спортсменка, лыжница. Замужем за Гланом недавно, любит его. Глан – способный человек, по нашим данным, был лично связан с Квислингом и даже как будто состоял в его партии. До дня выезда из Норвегии был в интимной связи с певичкой варьете Эммой Якобсон, нашей секретной сотрудницей.
Д о д д. Где теперь эта певичка?
Р а й т. По-прежнему работает в Норвегии.
Д о д д. Кому поет?
Р а й т. Мы подозреваем, что она поет не только для нас, но и для мистера Гиммлера.
Д о д д. О, значит, голос большого диапазона… Все?
Р а й т. Пока да.
Д о д д. Так вот, мистер Райт, всем этим сведениям – цена один цент, и притом ломаный. Вчера Берг прибыл в Америку. Сегодня он будет у меня. Завтра он возглавит всю исследовательскую работу моих лабораторий над проблемой, важнее которой не было, нет и не будет… Я должен знать не только все, что происходит в рабочем кабинете Берга, в его доме, но и все, что происходит и будет происходить в его сердце, в его мечтах…
Р а й т. Понимаю.
Д о д д. При этом Берг должен чувствовать, что он живет в свободной стране, где никому нет дела до его личной жизни, до его взглядов, до его убеждений.
Р а й т. Понимаю.
Д о д д. Нет, вы еще не понимаете, Райт. Одно неосторожное действие, неуклюжее наблюдение, грубо вскрытое письмо, ваша дурацкая манера подставлять агента, от которого за милю несет провокацией, – и вы сорвете нам дело.
Р а й т. Понимаю.
Д о д д. Имейте в виду, Райт, что хотя я промышленник, а не разведчик, но малейший ваш промах будет мною замечен немедленно.
Р а й т. Это я знаю, мистер Додд.
Д о д д. Можете идти. Хотя подождите. Нельзя ли найти какой-нибудь ключ к этому негру?
Р а й т. Вы имеете в виду профессора Багдолла?
Д о д д. Да.
Р а й т. С этим человеком нельзя найти общий язык. Он