в милости оно Твоей ко мне.
И чтобы милосердием облечь
Живущие в неведенье народы,
Вложил мне в руки лиру Ты и меч,
А в сердце – жажду правды и свободы.
И в знак любви, вне всякого сомненья,
Душе моей даруешь песнопенья.
Душе моей даруешь песнопенья
И жажду милосердья и любви,
Но в снах всё чаще неотвязной тенью
Поля сражений в муке и крови.
Страданья переполненную чашу,
Увы, не раз я подносил к губам,
Но верил и тогда, что нету краше
Судьбы, подаренной твоим рабам.
Ведь не земному жалкому владыке,
Построившему царство на песке,
Я жизнь отдал, а истине великой,
Где места нет унынью и тоске.
Но чтоб судьбу мою полней принять,
Лишь об одном молю: дай мне понять…
Лишь об одном молю: дай мне понять,
Как могут совместиться в человеке
Добро и зло, как, возвращаясь вспять,
Пересыхают чувства, словно реки.
Авессалом, ты незажившей раной
Мне память бередишь, в тяжёлом сне,
В бреду ночном из пелены тумана
Ребёнком возвращаешься ко мне.
Ты был неправ, ты трижды был неправ,
Но отчего так сердце зябко стынет…
Мне весть принёс суровый Иоав
О гибели… И мир предстал пустыней.
И если вновь возьму я в руки лиру,
Как волю мне Твою поведать миру?
Как волю мне Твою поведать миру,
Как рассказать про дружбы светлый дар?
Нежнее, чем дыхание эфира,
И горячей, чем солнца алый шар,
Был для меня тогда Ионафан,
Его любил я, как родного брата,
В бою с врагами он погиб от ран,
Невосполнима для меня утрата.
Почти всю жизнь свою провёл в бою,
В пирах, в любви. Я власть царя изведал,
Но в рубище танцую и пою,
Неразделимы праздники и беды.
Как хочется мне в руки лиру взять,
Я петь хочу, но должен воевать.
Я петь хочу, но должен воевать,
Хоть знаю я: война – сестра печали,
До вечера навечно лягут спать,
Кто был беспечен и смешлив вначале.
В её колодцах тёмная вода,
Её ветра безжалостны и грубы,
И жёны не увидят никогда
Своих мужей обветренные губы.
Но только вы, всю боль её испив,
Рождённые для солнечного света,
Песок своею кровью окропив,
Спасёте для бессмертья землю эту.
Молюсь за вас, прошу я мира миру,
Сжимая меч, предпочитаю лиру.
Сжимая меч, предпочитаю лиру,
Её я помню с первых детских дней.
Без Бога был я немощным и сирым,
Мечтал о встрече и молил о ней.
Кому обязан жизнью, зная с детства,
Взывал лишь об одном я: призови!
И веры драгоценное наследство
Вином любви текло в моей крови.
Открылось мне одно лишь постоянство,
Ещё тогда, когда