бутылок водки и колбы. Видимо, со спиртом. За столом четверо, все в медицинских халатах.
– Мужики! – орёт мой провожатый. – У нас тут пассажир, надо шить, кто меньше всего выпил?
– Выпили мы все поровну, но я трезвый и не работаю, – отвечает высокий худой мужчина, лицо которого ничуть не напоминает Айболита, а голос один в один как у Высоцкого. – Иди сюда, пацан, – произносит он хриплым и сильным голосом певца, прикуривая самокрутку, и воздух наполняется приятным сладким дымом.
Человек одной рукой отодвигает бутылки со стола, другой достаёт из кармана иглу.
– Клади руку, не ссы, в окопах под пулями и не таких зашивал.
Кладу руку, вижу, как человек смачивает иглу в прозрачной жидкости из рядом стоящей колбы, непонятно откуда достаёт нитку и начинает шить. Замечаю на обеих руках наколки в виде синих перстней. Терплю. Три аккуратных шва – и всё готово.
– Свободен, – произносит человек и подрезает нить непонятно откуда взявшимся скальпелем. Я пытаюсь сжать кулак, но пальцы не слушаются и сжимаются лишь наполовину.
– Не торопись, дай время зажить, не нагружай, – хрипло говорит доктор, делая большой глоток прозрачной жидкости.
– Спасибо, мужики, я завтра зайду и рассчитаюсь, – обещаю я, еле стоя на ногах.
– Заходи, пацан, мы тут постоянно сидим, – откликается кто-то за столом, но из-за густо парящего в воздухе табачного дыма я не вижу говорящего.
Толкаю дверь, прохожу в прокуренный тёмный коридор. Ещё одна дверь, и свежий ночной воздух ударяет мне в нос. Голова перестаёт кружиться, медленно прихожу в себя. Поднимаю глаза в небо и по привычке подмигиваю самой яркой звезде на небосводе.
До номера, в котором я остановился, далеко, но ночной весенний воздух так свеж и наполнен ароматами цветущих трав, что я решаю пройтись пешком. Медленно перебираю ногами по грунтовой дороге и представляю, как уже через месяц буду гулять босиком по пляжу Атлантического океана в Америке. Главное, чтобы рука успела зажить. Ведь пахать мне там придётся часов по 15 в день, нужно быть готовым. Останавливаюсь, смотрю на зашитую руку и пытаюсь сжать кулак. Пока ничего не получается. Но на мне всё быстро заживает. И рука заживёт.
Поднимаю глаза и вижу, как по пустынной улице, перебирая полукруглые ноги и что-то ворча, бежит старушка. И что она забыла тут в ночное время? Выхожу на пересечение двух дорог, поворачиваю за угол. Оттуда мне навстречу, чуть не сбивая с ног, без света фар вылетает старая шестёрка. Я рефлекторно делаю шаг в сторону, и это спасает мне жизнь. Выругавшись, поворачиваюсь и вижу, как машина, которая только что чуть не сбила меня, сбивает ту самую колченогую бабку.
Машина на секунду притормаживает, а через мгновение с сильной пробуксовкой опять набирает скорость и проезжает прямо по ноге сбитой старушки. Изо всех сил бегу за машиной, но она растворяется среди ночных неосвещённых улиц.
Подбегаю