утренняя тренировка. Холодный душ и неглубокий сон, который в йоге называют шавасаной. Обед, после него 4 часа чтения двух книг на русском, которые непонятно откуда достал и подарил мне Рома. Дальше ужин и вечерняя взрывная тренировка. В 22:00 отбой и десерт на сон грядущий в виде ерунды, которую покажут по телевизору. Итого 4 часа тренировок и 4 часа чтения. И так изо дня в день. Есть крыша над головой, ты одет и обут, тебя кормят. В целом, неплохо. Я смирился с тем, что имею, и мне как будто стало легче. Всё просто и предельно понятно. Работай над собой, не делай говна другим и, возможно, его не сделают тебе.
Я продолжал читать свою мантру для отрешения от чувства страха. Практически перестал общаться с другими заключёнными. Замкнулся в себе и отгородился от мира высоким забором. Мне так было удобно. Это помогало не распылять своё внимание и не чувствовать. Та ситуация в душевой показала мне, что доверять я могу только самому себе. Рассчитывать тоже можно только на себя. И у меня вполне хватит сил справиться с тем, что мне уготовлено. Буду рвать зубами и сопротивляться до последней капли крови, но не сдамся, что бы ни случилось. Доверия нет никому, даже братьям.
Глава 16. Роб
«В кромешной темноте совсем ничего не было видно, но Эраст Петрович не растерялся, закрыл глаза и начал массировать их пальцами рук. Уже через 30 секунд он видел в полной темноте не хуже кошки…»
Вдруг меня что-то оторвало от увлекательного чтива. Буквально кожей я почувствовал тревожное напряжение в камере. Этим напряжением был пропитан весь воздух вокруг, хотя ворота камеры были открыты и заключённых на койках было человек 6 из 25. Остальные гуляли на общей территории.
Я постарался вернуться к чтению. После двухчасовой утренней тренировки оно было заслуженной наградой для меня. Опустив глаза в книгу, я услышал лязг запирающихся ворот, а следом прозвучал едкий, ржавый и уже знакомый голос.
– Эй ты, крыса! За тобой должок, и мы пришли его забрать.
Я перевёл глаза с книги на вошедшего. Это был Штырь, тот самый опасный мексиканец, шестёрки которого уже не раз подкатывали ко мне. Громкий, агрессивный, лет тридцати, с ног до головы забитый тюремными наколками. С нашей первой встречи прошёл месяц. Не знаю, как это можно было объяснить, но за всё время мы с ним виделись всего один раз. Неделю назад на утренней тренировке мы были в одной очереди на турник. Он сделал 10 подходов по 25 подтягиваний, неплохо для 100-килограммового куска мяса. Сейчас, как и в первый раз, его взгляд внушал животный страх и парализовал мою волю.
Он злится после недавнего суда, ведь он отхватил два пожизненных срока. Старается сделать себе имя жестокостью и давлением. Его можно понять, для многих это единственный путь в этих местах. С ним было ещё двое любителей текилы и сальсы. Уже знакомый мне Амбал и жилистый резкий малый со шрамом на полголовы. Странно, но их взгляды были устремлены не на меня, а на соседнюю