тому гоильскому мечу, с которым Уилл защищал Кмена. Ворота крепости были распахнуты. К ним, как разглядел Уилл, направлялись больше дюжины человек. На внешних стенах и рядом с ними горели факелы. Ярко освещено было и внутреннее пространство. Интересно, будет ли Клара смотреть поединки? Вряд ли. Она ненавидела любое насилие, и Уилл так и не отважился признаться ей, как ему нравилось служить телохранителем Кмена.
Стражники у ворот и не пытались останавливать стекавшихся к ним мужчин. Когда Уилл зашел во двор, там уже толпились претенденты. Большинство, казалось, были родом из Нихона, но Уилл высмотрел и несколько выходцев из западных земель. Лишь немногие были одеты в традиционные самурайские доспехи, но практически никто не явился, как он, вообще без защитной одежды. Даже у обогнавшего его молодого крестьянина поверх рубахи был надет кожаный камзол, однако и кожа у него была не каменная.
Толпа стремилась к воротам, ведущим во двор, расположенный под похожим на пагоду зданием. Там стражники некоторым мужчинам отказывали. Кто-то казался им слишком старым, молодого крестьянина они отослали, видимо, из-за его самодельного меча. Когда Уилл подошел к воротам, они преградили дорогу и ему. Он ни слова не понял из того, что они пролаяли ему в лицо. Возможно, дело было в отсутствии защитной одежды, или им просто не понравилась его внешность. Камень на лице Уилла пророс тут же. Один из стражников, встревожившись, обнажил меч, а вслед за ним и остальные.
Нефритовый гоил.
15
Смерть делает взгляд зорким
Кучер вернулся. Шестнадцатая заметила это, потому что у нее запотела кожа. У смерти влажное дыхание. Ей слышалось, что стены шепчут: Хитира!
Зачем он явился?! Мало ему прокрадываться во сны Уилла?! Ее напугать он не мог, мертвый любовник мертвой Феи. И все же призрак вызывал у нее странное любопытство. Игрок дал ей понять, что у нее, как и у всех его творений, нет души и надеяться она может в лучшем случае на то, что ее когда-нибудь расплавят и сделают частью какого-то нового существа. Ну а вдруг он солгал? Может, и для нее возможно бытие после смерти?
Она поднялась с жесткой циновки, от которой руки болели еще больше, и осторожно выглянула за раздвижную перегородку, поставленную хозяйкой, чтобы отделить ее с Уиллом от остальных.
Влажный налет на коже ее не обманул. Вон он: такой прекрасный, даже и в смерти. Или смерть сделала его еще красивее? Может, теперь он все то, что было в нем когда-либо хорошего? Нет, он в гневе, жаждет мести, взвинчен… Так что же именно смертные называют душой?
Он стоял среди спящих, одурманенных кровью Шестнадцатой. Сейчас на постоялом дворе только они и ночуют. Хитира… Должно быть, когда-то он был могущественным принцем. Это видно по его жестам и заносчивому выражению лица. К удивлению Шестнадцатой, интересовала его, похоже, только Лиска. Склонившись к ней, спящей, он коснулся ее руки. Казалось, он пытался что-то взять, но в конце концов с возгласом недоумения выпрямился.
Шестнадцатая