дверцами. Стандартной кухонной мебели тут не было. Бросалась в глаза прямоугольная гранитная мойка, в высоком шкафу со стеклянными дверцами хранилась кухонная утварь и посуда. Посреди большой комнаты находился стол, на котором стояли корзинки с овощами и фруктами. И надо же, здесь оказалось и кое-что современное: холодильник. А что это висит там, в глубине комнаты? Ой… Два кролика. А еще фазан, разглядела Касси. Вниз головой. Все мертвые.
«Может, она все-таки опасна, – Касси забеспокоилась. – И надо бы как-то отсюда выбираться, неважно, больно мне или нет. Но как перелезть через этот забор? Может, боль в лодыжке прошла и я могу встать на ногу? Или я не чувствую боли, потому что мне необходимо бежать? Как тогда Мусе. В конце концов, он прошел пятьдесят километров с пулей в ноге, хотя да, это немного другое».
– Неужели ты не умирал тогда от боли? – спросила она у него.
– Касик, боль боится поэзии, – ответил он в своем стиле. – Десять часов читал стихи вслух, и боль оставалась позади меня.
Она вдруг вспомнила песню, которую постоянно напевала мама, когда ее очередные отношения заканчивались:
I am rock,
I am island.
And a rock feels no pain,
and an island never cries[4].
«Может, надо попробовать, просто попробовать встать?»
Но она не могла пошевелиться. Она закрыла глаза и снова почувствовала груз усталости.
На кухню зашел пес – Касси услышала, как когти застучали по каменному полу. Она почувствовала, как тот сначала обнюхал ее кеды, а затем джинсы. Не открывая глаз, она протянула руку. Пес замер. Когда она тихонько погладила его по спине, послышалось ритмичное постукивание хвоста по тачке.
– Ну, поехали.
Она вздрогнула, так как не услышала шагов женщины. Та сняла сапоги и ступала по полу босыми ногами.
– Ты что, уснула? – голос прозвучал скорее раздраженно, чем удивленно.
«Нет, конечно», – хотела ответить Касси, но не смогла выговорить ни слова и лишь помотала головой.
Они двинулись по широкому коридору, выложенному черно-белой плиткой, что напоминало гигантскую шахматную доску. Дверь, еще дверь, широкая парадная лестница, рядом – колонна с большим букетом ярко-голубых цветов на ней. Касси смотрела на все это будто сквозь пелену, как во сне.
В конце коридора женщина опустила тачку. Она открыла дверь и вошла в комнату. Послышался звук, будто передвинули что-то очень тяжелое, еще Касси услышала, как где-то совсем близко закурлыкал голубь. И воздух здесь был каким-то другим – более свежим. Разве они выходили на улицу?
– Так, – сказала женщина и вернулась к Касси. Она толкнула тележку с грузом в комнату с высоким дверным проемом. Здесь пахло землей, воском для мебели и сыростью. Касси оглянулась по сторонам. Она плохо разбиралась в интерьерах – дома вся мебель была из ИКЕА и с марктплатса[5], – но здесь все дышало стариной. Она переводила взгляд с люстры, украшенной водопадом из стеклянных кристаллов, на деревянный стол, а затем с резного шкафа на кожаный диван, спинка