одетых молодых дам и семерых кошек. В ателье Пьеро настоял на том, чтобы костюм ему сшили из многоцветной ткани в клетку. Портному поручили сшить костюм по самой последней моде из забавного материала. На голове у пошивочных дел мастера была ермолка, изо рта торчали булавки, он суетливо снимал с Пьеро мерки, умело орудуя кусочком мела. И спустя неделю костюм был доставлен прямо к двери.
Ирвинг пил чай в саду. Пьеро вышел в новом костюме, разведя руки в стороны. Над его головой пролетела ласточка, перышки ее хвоста были тоненькими, как ножницы белошвейки.
– Я счастлив видеть, как ты здесь ходишь в таком щегольском костюме. Интересно, кто были твои родители? Наверняка какая-то очаровательная девушка из весьма состоятельной семьи, соблазненная на балу в День святого Валентина. Ты, несомненно, аристократ. Ты мой юный принц. Мы с тобой оба в одной лодке. Никто не знает, кто мы такие на самом деле. И мы не будем больше с тобой одиноки, потому что мы есть друг у друга. Мы вместе будем наслаждаться жизнью, без всяких дурацких ярлыков, которые пытаются навесить на нас злопыхатели. Какое нам дело до прошлого? Какое дело прошлому до каждого из нас?
Когда кто-нибудь спрашивал его о приюте, Пьеро всегда рассказывал людям о прекрасной Розе. Он ничего не говорил им ни о холоде, ни о сестре Элоизе, ни обо всех одиноких детях, которых он там оставил на ее попечение. От этого он испытывал такое острое чувство вины, которое было непереносимо даже для самого черствого сердца. Пьеро продолжал посылать Розе письма. Она, наверное, жутко на него злилась из-за того, что он ушел из приюта. Может быть, лучше было бы о ней забыть. Но постоянно преследовавшие и терзавшие его мысли о ней позволяли ему отрешиться от других воспоминаний о приюте. Так случилось, что Роза стала его единственным воспоминанием о детстве. Память о ней усиливалась и оплетала все другие его мысли, как розовый куст.
12. Мистер красавец и мисс зверюга
Роза обладала талантом развлекать людей, но хорошей гувернанткой она не стала. Ее не беспокоили дикие выходки детей, она не собиралась приучать их к порядку или воспитывать. Ведь Хэйзл и Эрнест были ей родственными душами. Она просто играла с ними и заботилась о них, помогая им удовлетворять насущные потребности.
Они устраивали фейерверки на заднем балконе. Им полагалось дождаться Рождества, но они не могли сдержаться. Они регулярно получали десерт после каждой трапезы три раза в день. Однажды они забежали на кухню с перемазанными зеленой краской лицами. Хэйзл на секунду остановилась и взглянула на повариху.
– Привет тебе, жительница Земли, – сказала она.
Роза никогда не убирала за детьми, только брала в руки свою тряпицу, разрисованную лимонами, когда мимо проходила хозяйка дома. Однажды, увидев, что ванна полна лягушек, одна из горничных громко закричала. В ванную вошла Хэйзл и сообщила горничной, что они с Розой всех лягушек уже перецеловали, а теперь ждали, давая им время превратиться в принцесс. Наверное, в мгновение ока это не могло произойти.
– Может