пару ребят из тех, что покрепче, одного на опушку определи, другой пусть по нашему следу назад отойдет. Пусть наблюдают. Сидеть тихо, только смотреть. Ежели татары появятся – стрелой ко мне. И молча. Через полдня смени, пусть отдохнут.
– Понял.
Я пошел назад, коли назвали атаманом, надо соответствовать.
В начальники я не набивался – само получилось; хоть и были среди пленных мужики постарше меня, но воинов с опытом не было никого, в большинстве – подростки да женщины.
Проходя мимо отдыхающих людей, я напоминал:
– Сидеть тихо, никуда не отходить, воду сейчас принесут.
Дойдя до головы колонны, и сам рухнул в траву. Бессонная ночь, схватки с татарами отнимали силы; подкрепиться бы, да нечем.
Появились подростки с водой. Напоив Елену, я напился сам. Вкусна вода – чистая, холодная, аж зубы ломит.
– Эй, парень!
– Векша я, атаман.
– Векша, далеко ли мы от Нижнего?
– Верст десять на закат.
– Ока где?
– Должна быть там. – Парень махнул рукой.
– Селения рядом есть?
Векша сморщил лоб.
– Прости, атаман, не припомню, вроде не было.
Парни ушли. Я прикрыл глаза, задумался. Куда вести людей? Селений поблизости нет, если верить Векше, к Нижнему пока нельзя. Конечно, я потом разведаю – снята осада или татары еще там. Но сейчас-то их куда? Кормить надо, а продуктов нет, воды – и то вдосталь нет. К ручью отпускать боязно – не наткнутся ли на татар? А дождь ежели? Много ли надо голодным и усталым, чтобы свалиться? Позаболеют все. Кашель – он ведь далеко в лесу слышен.
Постепенно в голове складывался план – идти ночью до Оки, потом вдоль берега, уходя от Нижнего. Коли лодка попадется – переправляться на тот берег, все безопаснее; потом – вверх по течению, до первой деревни или села. Не выгонят – хоть в сараях, под крышами переночуем, постными щами накормят, репы дадут – с голоду не умрем. Нам бы только день-два продержаться.
На лоб мне легла прохладная ладошка. От неожиданности я вздрогнул.
– Ой, прости, разбудила я тебя, – это Лена.
– Не спал я, думы тяжкие: куда людей вести, чем кормить, как от басурман уберечь.
– Прости глупую, так захотелось тебя потрогать, поласкать. Жизнь ты мне спас, до гроба помнить буду.
– Рано о гробе говорить, жить надо.
– Как нашел ты меня?
Я усмехнулся:
– Сон увидел – твой сон, где пожары, татары. Бросил купца с кораблями и товаром. В безопасности они, меня дожидаются. А сам – в Нижний, тебя не нашел, от дома твоего одни головешки остались.
Тут Лена не выдержала, заплакала. Потом взяла себя в руки:
– Продолжай!
– А что продолжать? Кинулся вслед, по дороге – для полона дорога одна, не заплутаешь. Остальное ты сама видела.
Тут я приврал – дорог было несколько, но не раскрывать же мои способности.
Елена припала к моей груди:
– Любый мой, тенью твоей буду, ноги мыть буду, спаситель. – Так, по-моему, начинается