пророчит.
Встречаться будут они непослушно.
Шаг человеческий, но нет следа волка.
Она обернется к нему с легкой грустью.
И что-то сердце пронзит, как иголкой.
И боль эта долго еще не отпустит.
С рассвета и до заката мы с оборотнем гуляли по лесным тропам, собирали созревшие ягоды, выкапывали полезные корни и срезали коры для моих заготовок. На диво травнику-учителю заготавливала столько сырья, сколько до этого никогда не носила. Не соврал Раце, когда обещал мне показать лекарственные заросли. При каждой нашей встрече радовал меня новой загадочной поляной, новым укромным местом. Тряпичная сумка быстро становилась полной, и остальное время мы сидели с юношей в древесной тени. Я ему гостинцы из дома передавала в благодарность за помощь, а потом говорили с ним до самого вечера, покуда красное солнце почти не пряталось за горизонтом.
Взялась я за воспитание оборотня: отучила его бегать на четвереньках, показала, как следовало есть руками, чтобы не пачкать пищу в земле. Он потешно удивился, стоило мне сложить ладони лодочкой и зачерпнуть воды из ручья. Смотрел юноша так завороженно, словно перед ним свершалась невиданная магия. Я не утаила улыбки и звонко рассмеялась, на что Раце свой взгляд потупил и ушами задергал. Сводил он неуклюже пальцы, пытался собрать воду, но она быстро сочилась сквозь щелочки, настырно убегала от него, искрясь в солнечных лучах. Ворчал мой волк и хмурился, требовал снова показать магию, а мне и не трудно было, поэтому раз за разом сгребала воду в лодочку и подносила ему, чтобы получше рассмотрел.
И тут оборотень обхватил мои ладони своими горячими, потянул к себе, а я с испугу затаилась, как пораженная громом. Он так серьезно и сосредоточенно смотрел, а потом возьми да испей из моих рук! Но уже не по волчьи, не языком загребая. Сложил смешно губы трубочкой, стараясь быть похожим на меня, и осушил все до последней капли, облизнувшись в конце. Мне обожгло скулы, от волнения стало жарко, но юношу я не оттолкнула, так и застыла, глядя в его дымчатые глаза. Мои мысли потонули в сером омуте, сердце заколотилось, будто отравленное хворью. Да что же творилось со мною такое? Не могла странное предчувствие отвести от себя, не могла не думать об оборотне.
Не могла не думать о Раце.
Сколько же в нем было человечности! Он все больше и больше походил на обыкновенного юношу, стирались его звериные черты. С ним рядом было спокойно. Душой к нему тянулась, как за волчьим теплом под ледяным дождем. Он манил и пленил, уводил все дальше в лес, все дальше от деревни. А я чувствовала, как нужна ему, видела, как оборотень для меня старался, но взамен ничего не просил. С лихвой ему хватало в плату мое внимание.
Недавно Раце совсем меня огорошил, когда вдруг заговорил не в мыслях, а наяву. Так, обомлевши, и уставилась на него, хлопая глазами. А он радостно скалился, был доволен собой. Поведал мне оборотень, как одинокими вечерами вспоминал мои слова, учился повторять вслух, чтобы звучало по-человечьи. Говорил он вполне сносно, только редко порыкивал, когда сомневался в произношении.
Так заметно Раце менялся, так быстро всему учился, что даже не верилось, что