часто замирая и поглядывая, чтобы не воспользовалась моментом и не напала исподтишка. Да куда уж мне там! По жилам словно вязкая глина разлилась и затвердела. Было не сбежать, не шелохнуться. А в это время оборотень припал к земле, где лежали мои холодные, перепачканные в грязи ладони.
Он вдруг с еще большей жадностью стал втягивать носом запах с кожи, пока в чем-то не убедился. А потом посмотрел на меня совсем по-доброму. Я в изумлении открыла рот, когда оборотень, поджав жалостливо уши, отошел от меня и виновато склонил голову. Он видел, как я его испугалась, и спрятал клыки с когтями. Мне не нашлось объяснения всему случившемуся, но казалось, что душеньку мою не только помиловали, но еще и принесли извинения за резкость.
Оборотень уселся напротив и невольно отвлекся, стоило ему заметить на себе одежду. Будто позабыв про меня, он увлеченно и по-детски забавно принялся себя разглядывать, рубаху растягивать руками-лапами, зарываться носом под ворот, желая разузнать, что скрыто было там. Уши его любопытно дергались, а сам юноша что-то фырчал себе под нос. Он не разговаривал. Совсем. Хоть и выглядел человеком, внутри он оставался волком. Я наблюдала за ним, теряясь в догадках о будущей своей судьбе. Уйти прочь не хватало духу, но и долго находиться здесь тоже было не дело. Дома меня дожидалась семья и учитель-травник.
Юноша замер и притаился, уставившись на свой живот, а тот протяжно и голодно заурчал. Брови взлетели ко лбу, а длинный хвост пару раз игриво хлопнул по земле. Оборотень так сильно был увлечен своей новой внешностью, что совсем не обращал на меня внимания. Я покосилась на выход и двинулась с места, подталкивая себя наружу.
Дождевые тучи рассеялись. Вся поляна пестрила свежей зеленью и играла отражением солнца на каплях воды, покрывающих листья трав и кустарничков. Подтягиваясь на руках, я почти выбралась из нашего укрытия, но тут зацепилась юбкой за один из корней и так и застряла. Горестно закатив глаза, медленно обернулась, чтобы освободиться и скорее бежать. Однако не дерево вовсе остановило меня, как наивно я полагала, а зубы.
Оборотень крепко сомкнул челюсти на моем подоле и поднял вопрошающий взор. Он стоял на четвереньках и тянул меня назад, словно не желая отпускать, а я чуть не стонала от бессилия, не зная, как теперь спасаться. В его животе снова завыл пустой желудок, и мой волк смачно сглотнул, настойчиво не ослабляя хватку.
«Он, наверное, очень голоден спустя столько времени, ведь кроме отвара я ничем его не кормила. Как бы не потерял рассудок и не набросился», – тревожно мелькнуло в моих мыслях.
Я аккуратно потянулась к сумке и зарылась рукой. Помнится, где-то оставалось несколько кусков хлеба и полоски вяленого мяса, что матушка завещала взять с собой. Желая откупиться от оборотня, я доставала жалкие крохи еды, какие у меня были, а он радостно дергал ушами, видя, что для него что-то приготовили.
– У меня не так много, – протянула ему чуть почерствевшие корочки с мясными кусочками. – Но если ты отпустишь меня, я принесу