ты! Почти как Гагарина.
И спохватилась: вот никудышная, ляпнуть такую глупость! Нет, чтобы ответить стандартно: «очень приятно», да и все.
– Пожалуй, разница невелика: Юрий Алексеевич, Алексей Юрьевич, – усмехнулся парень. – Ну что ж, Гагарин, так Гагарин. Тогда – поехали!
И стал грести с утроенной силой.
От колоссальной отдачи лодка буквально за минуту совершила невиданный рывок. Похоже, наше рукопожатие и на молодого человека подействовало необычным образом. Будто от моей руки капитан принял хорошую порцию допинга. А еще мне показалось, что в один миг он на что-то решился: уж слишком отчаянным огнем сверкнули смородиновые глаза, и движения стали волевыми и дерзкими. Однако, так ли это на самом деле, доподлинно мне было не известно. Я ведь могла и навыдумывать себе Бог весть чего. Благо, с фантазией у меня полный порядок. Может, гребец просто-напросто грамотно использовал передышку? Пока мы пожимали друг другу руки, он, вероятно, успел восстановить силы – вот и набросился на весла с такой жадностью.
Рука по-прежнему горела огнем. Чтобы охладиться, я свесила ее за борт… Получился маленький волнорез: сквозь прозрачную линзу зеленоватой воды и хрустальные брызги я видела свою расслабленную, обожженную страстью кисть.
– Я тоже люблю так делать, – обронил попутчик, заметив мои манипуляции, – особенно здорово на хорошей скорости, когда лодка на глиссирование выходит.
После такого признания во мне сразу проклюнулось безотчетное тепло к моему новому знакомому. Так вот оно, то самое чувство дружеской солидарности, основанное на общности интересов, о чем нам талдычат на уроках обществоведения!
Я оглянулась назад. Дачный поселок остался далеко. Приближались к следующей деревушке, разбросанной по склону холма. Уже можно было разглядеть тусклые крыши изб и церковь. Благодаря хорошей тягловой силе, наш весельный баркас легко преодолевал течение и волны и, судя по настроению капитана, любые расстояния ему были по плечу.
Я маялась, не зная, как будет лучше обратиться к новому знакомому. Смешно сказать, но в голове, словно пластинку заело: «Алекс – Юстасу, Юстас – Алексу». Ну не дядей Лешей же мне его называть…
– Алексей Юрьевич, а куда мы плывем? – наконец насмелилась я.
– Ну, это уж слишком! Для «своих» я просто Леша, – он заметно смутился и даже слегка покраснел, – только не плывем, а идем. По воде, Полина, не плавают, а ходят.
Интересно, отчего он смешался? То ли из-за того, что я нечаянно примкнула к «своим», то ли я столь официальным обращением невольно подчеркнула нашу разницу в возрасте.
– Хорошо, так куда же мы идем?
– Мы идем на край света. Туда, где можно свесить ножки. Это близко. Видите, река поворачивает за мыс – там и есть край света.
Поразительно, но мне были близки и понятны слова моего нового знакомого. Сразу возникла картинка из детства – такая яркая, будто со мной это происходило только вчера.
…Выходной день. Я уже готова, в белых валенках, в коричневой цигейковой