быстро открыв дверь, спросила Геля.
– Да ничего не случилось, извиниться я к вам пришла, – устало проговорила женщина.
– Ни к чему всё это, – сухо ответила Ангелина.
– Ещё как к чему, – входя без разрешения, сказала Антонина. – Я вот тебе вчера глупостей наговорила, а сегодня мой Санька ногу сломал.
Неспроста всё это, не зря говорят, что дети за грехи родителей отвечают. Вот соврала я тебе, а мой малец теперь в гипсе.
– Антонина, не говорите ерунды, мальчишки бегают, толкаются и падают, никто не застрахован от переломов.
– А я вот думаю, что всё из-за моего вранья и скверного характера. Нет у меня ничего с Лёшкой. Конечно, мне бы очень хотелось сойтись с ним, да только он толстокожий, ничем его не проймёшь, никаких моих намёков не понимает, или делает вид, что не понимает. Так что живи спокойно, любись с Лёшкой, он и правда замечательный, и заслужил себе счастье. А ты ему очень подходишь.
– Спасибо, что одобрили, – с сарказмом проговорила Ангелина,– но я в ваших советах не нуждаюсь.
– Да ладно, не обижайся, вот, возьми, – протягивая ей пакетик с «Ромашкой», сказала повариха. – Знаю, что вино не пьёшь, а эти конфеты любишь.
– Откуда такая информация? – с интересом спросила Ангелина.
– Да Зинка, подруга моя, подсказала, – ответила она и повернулась к выходу.
– Постойте, Антонина, извинения я ваши принимаю, а вот конфеты заберите, отдайте своему сыну, пусть поскорее поправляется, – уже мягче сказала Геля.
– Ну, раз так, заберу, конечно, – сказала женщина и шагнула на крыльцо. – Спокойной ночи, Ангелина Пална, – удаляясь к калитке, добавила она.
– Спокойной ночи, – закрывая дверь за визитёршей, ответила Геля.
В эту ночь она долго не могла уснуть, вновь и вновь вспоминая объяснения Кириллова и его резкий уход, в котором винила только себя.
Несколько дней Ангелина ничего не знала об Алексее. Он не приходил, а она, возвращаясь из леса, наскоро приготовив себе еду, ужинала и засыпала.
В очередной обед на свежем воздухе к ней подошла Антонина.
– Ангелина Пална, вы на диете, или на меня обижаетесь? – спросила она, ставя перед учительницей тарелку с пирожками и стакан чая. – Угощайтесь.
– Спасибо, Антонина, не обижаюсь, – взяв пирожок и откусив его, – ответила Геля.
– Скучаешь по своему-то? – как молнией резанул вопрос Антонины.
– Никакой он не мой, – ответила Геля, с трудом сдерживая себя от расспросов.
– Да ладно, всё же обижаешься, – сказала повариха. – А я ещё удивилась, чего это он мне ключи от квартиры оставил, а не тебе, а он сказал, что тебе не по пути заходить. Да что мне, трудно что ли один его кактус полить, хоть ничего с его колючкой не будет и без воды!
– Да я и не была у него никогда, – сказала Ангелина и сама испугалась, что произнесла свои мысли вслух.
– И то правда, он всё к тебе бегает, а к себе, видимо, не может пока тебя привести, после Ирки ничего не меняет. Любил он её очень, да и пацана тоже, души в них не чаял. Ну, ничего,