мне не стоило широко открывать рот.
Юсо протянул руку, взял со стола пустую бутылку из-под лимонада, заглянул на дно, подул и, поднеся горлышко к губам, представился:
– Радио «Горячий Песок». Наши слушатели хотят знать, как вы относитесь к знаменитости.
Я удобно сидел и не собирался в своей позе ничего менять. Юсо смотрел. Тур-Хайями смотрел. И Сидни смотрела тоже.
– Так не пойдет, – сказал я. – Нужна камера. Нет камеры – нет знаменитости.
– Есть камера, – сказал Юсо.
– Где? – спросил я.
Он показал, где.
Я неохотно поднялся. Я понятия не имел, как я относился к знаменитости. Вопрос требовал времени. Он также требовал значительности. Между тем все ждали. Я ненавидел, когда Юсо застигал меня врасплох. Он это знал.
Я встал так, чтобы меня было удобно видно. Чтобы голос звучал значительно, нужна правильная осанка. Тут торопиться нельзя. А в самом деле, как должен относиться к знаменитости человек, понятия не имеющий, что это такое?
– Вам там меня хорошо видно? – спросил я. Голос звучал негромко и внушительно, как надо. Я всегда думал, что чем громче рот, тем меньше стоит в него смотреть. – Чудно. Потому что у вас редкая возможность видеть мое появление в свет. – Я неспешно повернул лицо к бутылке. – Не знаю, о какой знаменитости вы говорите. В моем представлении, знаменитость – это когда ты входишь в холл отеля, и девушки начинают визжать, тряся ладошками и суча коленками. Знаменитость – это когда в тебя со всех сторон швыряют трусиками и пачками денег, стараясь попасть побольнее. Знаменитость – это когда ты просыпаешься утром в поту, и первое, что делаешь, это мысленно прокладываешь запасные пути отхода…
Сидни, откинувшись назад, уже откровенно хохотала, показывая жемчужные зубки. Я вдруг понял, что она была из тех, кому нужно совсем немного, чтобы сойти со стапелей и природа которых только ждала повода, чтобы начать хохотать, откидываясь, обнажая зубы и не оборачиваясь на последствия. Это был результат воображения, слетающего с нарезки. До сих пор я знал только одного из этого рода существ, пугающих окружение. Себя самого.
Юсо смотрел хмуро и исподлобья. С высоты своего положения я видел, насколько мало его заботили мои запасные пути отхода. Пришел хозяин со стаканом в руке и, прикладывая салфетку к лысине, стал утомленно разглядывать залитый солнцем пустой белый песок побережья.
– Пока вы тут валяете дурака, – сказал он с упреком, – мы теряем клиентов. Уволю я вас всех, – печально сообщил он. – Уволю и сам буду разносить тарелки.
Хозяин ушел.
– Он уволит? – спросил я. Я появился здесь позже всех и такая информация могла быть полезной.
Юсо поморщился.
– Я слышу это, сколько сижу здесь.
Он махнул рукой.
Я его понимал. Юсо нужно было целиком менять русло жизни. Но сам он ничего менять не станет. Нужен был внешний толчок.
Сидни улыбнулась. Просто так. Она явно любила