.

грудью и пожизненно дряблыми мышцами, это единственный способ увидеть себя выше мира, сияющего здоровьем. Это был их способ убеждать его, что они нужнее. Но всё это было не то. Меня только поразил сам способ, каким проходят тропу своей жизни: как движение меча в кен-до, ни одно положение в котором не является лишним и каждое остается единственно возможным. Для меня это был способ оставаться самим собой.

      Я слышал, что чтобы быть философом, нужен врожденный талант. Как к математике. Понятно, что радует это далеко не всех. «Поиск наилучшего положения вещей» на деле презумпция совсем немногих. Наверное, это объяснят наличие на кафедрах философии такого числа болванов. И почему столько мутных взглядов, как только сюжет выходит за пределы орбитального сближения самца и самки.

      – Вы неплохо подготовились.

      Сидни вежливо слушала.

      Взгляд был теплым, но там было что-то еще. Что-то такое, что мне очень не понравилось. Как рисунок-аллюзия, когда одна и та же комбинация линий на листке предлагает зонтик, а на деле оказывается чем-то другим – в зависимости от угла зрения.

      – У меня было время. – Я тоже улыбнулся.

      Я знал этот прием: когда неотразимая девушка всю дорогу молчит, она становится исключительно загадочной. И все девушки его знали. Я, специалист по юбкам, был невозмутим и спокоен. Но там было что-то другое.

      Я так и не понял, что это было, и в любой иной ситуации ни за что бы не прошел мимо, но Юсо уже ерзал, прикидывая, с какой стороны побольнее ударить. Мне вдруг стало легко и свободно. Я давно не выступал перед такой благодарной аудиторией.

      – После долгого и утомительного турне по Европе Чарли Чаплин, бабник столетия, гонявшийся исключительно за юбками много моложе него, останавливается в каком-то дорогом отеле. В фойе у конторки только метрдотель и в коридорах больше никого. Чарли Чаплин открывает гостевую книгу и достает ручку.

      «Когда планируете свой отъезд?» – спрашивает метрдотель.

      «Когда трахну весь обслуживающий персонал», – честно отвечает Чаплин и пишет в графе «постоялец»: «Мистер Засунец».

      Метрдотель, краем глаза заглянув в графу постояльцев, на секунду задумывается и говорит…