ноября и для сына нашлось место в частном садике за очень умеренную плату. И хотя младшая по-прежнему оставалась дома, но всего с одним ребенком было уже гораздо легче.
Казалось бы, все складывается отлично, как вдруг…
Пришло письмо с отказом в ВНЖ для средней дочери.
А так как мы находились в Польше уже больше времени, чем возможно по визе, то после получения этого письма должны были либо в недельный срок заново подать документы, либо покинуть страну.
Сложность только в том, что во Вроцлаве «подать документы» – это нереальный квест. В том разговоре, с которого начался мой роман с этим городом, неслучайно было слово «понаехали».
Не знаю почему, но процент людей с постсоветского пространства именно здесь необычайно высок. И к сожалению, эти люди привезли с собой не только новые возможности, но и старые привычки.
Довольно быстро появились всевозможные «решалы», которые стали продавать места в очередях, предлагать «быстро за вознаграждение» поспособствовать в решении любых вопросов и вообще занимались относительно честным отъемом денег у населения. Одним из способов заработка стала возможность прийти к открытию администрации, оттеснить толпу страждущих, взять из автомата пачку талончиков на подачу документов и потом продавать их остальным. Естественно, находились недовольные, доходило до открытых конфликтов. Однажды я сама чуть не стала их жертвой, когда, вытянув пачку талонов на всю семью, – на каждый комплект документов требовался отдельный билетик – со стопкой заявлений и паспортов гордо шла к окну. Люди мрачно сплевывали мне вслед, а кто-то грозился сделать замечание физического характера, – все это продолжалось, пока они не увидели толпу детей, ожидающих меня у окошка.
Позже на государственном уровне вопрос с подачей документов пробовали решать разными способами – электронная запись, увольнение сотрудников, замеченных в связях с «помощниками», но к тому моменту, когда я пишу этот текст, ожидание карточки все еще может затянуться на годы.
А тогда можно было либо купить талончик у «решал», или прийти в 5–6 утра, отстоять очередь, в которой надо отмечаться – снова повеяло советским детством, и не факт, что заветный билетик достанется. Мы как честные граждане предпочитали второй вариант.
В тот день мы ехали к администрации третий раз. Уже в пять утра. Предыдущие два раза талончиков не хватило. Со мной двое – младшая, Марта, потому что ее не с кем оставить, и средняя, Эмилька, – это на нее пришел отказ. Ее присутствие обязательно, потому что дети старше пяти лет сдают отпечатки пальцев.
Чернильная темнота, ледяное ноябрьское утро. У здания уже толпится народ, в основном русскоязычный. Слышится мат, споры, сакраментальное «вас тут не стояло».
У меня на руках капризничает малышка – ей холодно, открытое пространство, от ветра спрятаться негде. Эмилька бледная, невыспавшаяся, жалуется на тошноту.
Я подхожу к охране, прошу впустить меня внутрь хотя бы в вестибюль, чтобы дети не так мерзли. Охранник бурчит «не положено»,