чуть задумавшись, стоит ли посвящать в это дворовую девку, решила, что вреда не будет: сказанное отнесут в разряд бабьих домыслов. Кто ее, Глашку, слушать станет?
– У нас в роду, – начала Лиза, – каждая женщина нового поколения, как в зрелость входит, начинает душу человеческую видеть. А мать ее видеть перестает, отдает дар…
Глашка с раскрытым ртом глядела на барыню.
– И как это? – не удержалась она.
– В виде букашек, – улыбнулась Лиза. – Мушек, бабочек, кузнечиков и прочего…
Смутившись, девка на миг отпрянула.
– Это как же позволяет понять, что за человек перед тобой? Худой аль…
– Так и позволяет, – перебила ее Лиза. – У хорошего человека – полезное насекомое над головой иль хоть красивое… У Архипа вон – шмель. Трудолюбив он, значит…
– А у меня? – встрепенулась Глашка.
– Бабочка, перламутровка, – снова улыбнулась барыня. – Хорошее насекомое.
– А у вас? – не унималась девушка.
Лиза развела руками:
– Своего увидеть можно лишь на пороге смерти…
– А у Пал Сергеича? – совсем неразборчивым шепотом обронила Глаша и тут же, испугавшись, умолкла.
Лиза хмуро свела брови и сделала вид, что не расслышала. У ее жениха, как и у большинства, в самом начале была ничем не примечательная муха. И если за крестьянами с такими насекомыми присматривали барыня и Архип, умевший увлечь своими трудолюбием и порядочностью, то Павел Сергеевич таких примеров перед глазами не имел. В полку были совсем другие порядки.
В первый раз по возвращении супруга на побывку Лиза отшатнулась, увидев над его головой не одну крупную муху, а дюжину мушек помельче. И с каждым приездом мух становилось больше, а сами они мельчали.
Бабка говорила, что такое бывает, если человек дает волю своим порокам и душа его рвется на части. В конце концов рой насекомых сжирает того изнутри.
– Деток бы вам завести! – неожиданно выдохнула Глашка. – Детки – они многих исправляют…
Лиза вздохнула:
– Может, в этот раз получится…
– Доброе утро, Лизонька!
Свежеумытый и гладко выбритый Павел вышел к завтраку. Глафира уже собиралась убирать со стола. Не обратив на нее внимания, барин подошел к супруге, чтобы приложиться к ручке:
– Вы меня, Лизавета Андревна, простите, бога ради, за мое вчерашнее поведение, кхе-хм… Сами понимаете, дорога дальняя. Да и не видел вас давно… На службе совсем разучился-с с благородными дамами общаться…
Лиза благосклонно кивнула и протянула для приветствия руку, в которую Павел тут же впился губами, слегка коля жесткой щетиной усов.
Жена вздрогнула и, захихикав, попыталась освободиться:
– Ну же! Павел Сергеевич! Щекотно же!
Выпустив руку, Павел тут же наклонился и поцеловал Лизу в щеку, вызвав новый сдавленный смешок.
– Ну, право же, щекотно! – Она раскраснелась. – Смотрите, что вы наделали! Я вся мурашками пошла!
– Ничего-с! Я могу их всех изловить!
Муж тут же бросился исполнять обещание, губами припадая к покрытой мурашками руке.
– Пал