у нас тут холопов порют? Туда и пойдем.
Глашка дернулась и едва не выронила поднос с убранными со стола чашками.
– Такого места у нас нет. – Лиза едва заметно сдвинула брови. – Наши крестьяне не за страх работают, а за совесть!
– Надолго ли совести той хватит? – фыркнул, вальяжно развалившись на стуле, Павел. – Я по дороге заскочил к приятелю своему, поручику Н-скому. Так у него с пяти всего деревень сорок тысяч доходу годового. И порет он холопов самолично! А у нас с двенадцати деревень тридцати не будет.
– С шести, – поправила Лиза чуть дрогнувшим голосом. – С шести деревень.
– Как с шести?! – нахмурился Павел. – Было же двенадцать!
– Служба государственная многих вложений требует, – Лиза бросила быстрый взгляд на мужа. – Так вы, кажется, обосновывали, когда на аукцион выставляли.
Павел насупился и, шумно выдохнув, вскинул брови. Густая краска залила лицо и тут же схлынула.
– Да-да! Оружие, обмундирование, приемы для высших чинов… Все денег требует-с, и немалых.
Он качнулся на стуле и, подавшись вперед, резко встал.
– Ну-с! Конюшня-то у нас есть?
Лиза задумчиво кивнула.
– Вот туда и отправимся!
Павел быстрым шагом вышел из гостиной и вернулся уже подпоясанный портупеей с пристегнутыми револьвером и саблей.
– А это еще зачем? – настороженно спросила Лиза.
– Извольте! – Он вытянулся, оправил воротничок и одернул полы сюртука. – Пусть холопы знают, что барин вернулся! Пусть чувство ранга, так сказать, имеют!
Скотный двор встречал громким ржанием и зычными криками:
– Хорош!
– Держи! Под уздцы его!
Павел с интересом заглянул в распахнутые ворота конюшни. Четверо дюжих мужиков под руководством старосты удерживали веревками молодого горячего коня, пытаясь поставить того под седло. Пена, летящая клочьями, падала на покрытые потом спины мужиков, но хриплое ржание потихоньку успокаивалось. Казалось, еще немного, и животное сдастся под напором. Староста уже подошел вплотную к взопрелой лошадиной морде, ласково трепля за брыльца.
– Хор-рош, сукин сын! – с одобрительным гаком выдохнул Павел, хлопнув по ладони сложенными перчатками. – Так его!
Едва успокоенное животное рванулось, и схвативший его под уздцы хромой староста, не удержавшись, полетел на землю. С шумом выбитый из груди воздух не успел вернуться, как два тяжелых копыта с хрустом опустились на лежащего.
Испуганный конь заметался с удвоенной силой, и уставшие люди, не сумев его удержать, разлетелись по сторонам. Новые крики боли и треск ломающихся костей резанули по ушам.
Лиза с ужасом уставилась на пришедший в возбуждение рой гнуса над головой мужа. Мелкая мошка гудела, почуяв кровь и близко подошедшую смерть.
Освободившееся животное рвануло в проход. Оглушительно грохнул выстрел, и помещение заволокло сизым дымом. Конь зашатался, словно оступившись, и в конце концов рухнул, придавив ногу одного из распластанных на полу конюхов.
В груди коня, рядом с могучей шеей,