ножа плашмя оглаживало кожу виска, словно Паха размазывал по тосту талое масло.
– Съедь на обочину и тормози, на.
Кира сбросила скорость, но не остановилась. Трясущиеся руки, казалось, вросли в руль. В горле пересохло. Ну просто ночь трясущихся рук и сухости в горле! Не отставали от рук и ноги – тоже дрожали, и эта дрожь через педаль передавалась машине.
– На обочину, сказал, на!
Нож чуть развернулся, и Кира, охнув, отпрянула – лезвие легко вывело царапину под нижним веком. Кира ударила по тормозам, и ее бросило вперед. Попутчика, к счастью, тоже, иначе прощай, глаз.
– Полегче, на! – рыкнул Паха.
Она развернулась к нему, глотая воздух открытым ртом, и Паха схватил ее за волосы свободной рукой. Лезвие ножа скакнуло к подбородку. Лицо Пахи маячило перед ее лицом, бледное и твердое, как костяная маска идола.
– Глуши. Глуши! – Он дернул Киру за волосы. – Ты тупая, на, все по два раза повторять?! Глуши!
Она повернула ключ, и двигатель «камри», волшебным образом починенный, покорно умолк.
– Вынай.
На этот раз повторять не пришлось. Не сводя с Киры глаз, Паха сцапал ключ из ее взмокшей ладошки. На ничтожный миг нож отдалился от лица – о слава богу! – но сразу вернулся к подбородку, едва Паха сунул ключ в карман куртки. Зубы Киры стучали, нижняя челюсть колотилась о верхнюю, будто ставня на ветру.
– За-за-за… – Она чувствовала себя на грани срыва. Шестое чувство предостерегало от слез, но с ножом у горла поди не разревись.
– Я о тачиле такой всегда мечтал. – Паха лыбился жутко: половиной рта, да и та стремилась не вверх, а вбок, оголяя ряды коренных зубов, блестящих от слюны. – Почем брала, на? А мож, насосала?
– Забирай, – сквозь сдавленную глотку протолкнула слово Кира.
Кулак крепче стиснул пучок волос.
– Гри, насосала?
– Да.
– Не, на. – Паха покачал лезвием перед ее носом. Кира скосила слезящиеся глаза, наблюдая, как плавает вправо-влево тусклая сталь, гипнотизируя. – Скажи: «Я насосала».
– Я насосала.
Машину ей продал со скидкой Артем. До этого Кира рассекала на кредитной «фабии», и кредит она выплатила с собственных заработков.
Паха разжал кулак и выскочил из «камри», матерясь и стряхивая с ладони налипшие волосы. Кира налегла на дверцу, успела приоткрыть, но проворный грабитель, обежав авто, распахнул дверцу сам и схватил девушку за плечо. Рванул.
– Вылазь!
Она забилась в ремнях, как стрекоза в паутине, а Паха все выдирал и выдирал ее из кресла, держа нож в кулаке, точно пику.
– Дай отстегнуть! – пискнула Кира.
Паха ослабил хватку. Она отстегнула ремень с первой попытки – поразительно! А еще нащупала под тканью плаща маленький цилиндрик, о котором совсем забыла.
Паха выволок ее на дорогу.
– Сумка моя…
– Теперь моя! – отрезал он.
Вопреки надеждам Киры, Паха не отпустил ее, а потащил вокруг машины к задней правой дверце, умело заломив за спину руку – ту, что могла дотянуться до перцового баллончика. Толкнул на крыло, открыл