улыбка тут же отразилась в сорока широких синтетических японских улыбках. Самураи расчехлили диковинные «поляроиды» и полезли щёлкаться с великим русским писателем. Лёша с изумлением следил, как аппараты выплёвывают готовые фотокарточки. Одну из них подарили Лёше. На ней японские учёные облепили долговязого Лещёва, как обезьянки – подъёмный кран. Позднее, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, Лёша рассматривал успевший поблекнуть, но не потерявший магической притягательности квадратик фотобумаги и вновь преисполнялся веры в себя.
«Крещенские рассказы» пришлось-таки набирать на компьютере: ими заинтересовался журнал «Священная хоругвь», в котором работал Рукопашинский, первооткрыватель «реального крестьянизма». Но текст потребовали в печатном виде. Лёша сначала одолжил было у пожилой знакомой пишущую машинку, но, пока он корячился, не попадая по её клавишам крепкими, но неумелыми пальцами, его осенило: экземпляр получится всего один, а что, если ещё какой-то журнал попросит рассказы? А если издательство затребует? А если киностудия «Мосфильм» кино захочет снять?.. Экземпляров должно быть не менее десятка! А лучше – один, который бесконечно можно множить. Поэтому надо набрать текст на компьютере.
Они пока ещё в Хренодёре были диковинкой. Но в том самом банке, где Лёша работал инкассатором, редкая оргтехника, разумеется, водилась. И Лёша записался на приём к директору банка по личному вопросу.
– Так в чём у вас вопрос? – через две недели спросил директор, глядя не на Лёшу, а в декольте секретарши, как раз подававшей ему кофе по-турецки – со стаканом ледяной воды.
– Лавр Петрович, это Алексей Лещёв, он работал у нас инкассатором, – интимно шепнула секретарша на ушко боссу.
– И чего же вы хотите? – безразлично продолжил босс, переводя заинтересованный взгляд из декольте в кофейную чашку. – Восстановиться на работе? Это зря. Кто от нас уходит, обратно не возвращается.
– Какого рожна мне к вам возвращаться? – удивился Лёша. – Я писатель. Великий русский.
– Тогда вам в издательство, а не в банк, – резонно отреагировал кофеман.
– Знаю, – утешил Лёша. – Но в издательство надо рукопись сдавать. Точнее, печатопись. А у меня компьютера и принтера нету. Весь город знает, что эти штуки здесь только у вас есть… вон стоят… – кивнул он себе за спину. – Наберите мне «Крещенские рассказы». И распечатайте. В историю войдёте. Поспособствовали первой публикации основателя жанра «кретинский…», нет, «крестьянский…», «сельский натурализм», короче. Кретинский этот жанр потому, что я вообще к жанрам не отношусь. Это критики придумали, их дело такое – слова всякие, термины, там, сочинять. А я просто пишу хорошую прозу. Отличную просто!
Директор банка аж крякнул от такой наглости, но внезапно заулыбался и велел своей ближайшей подчинённой начать работу с Лёшиными рассказами прямо сейчас. Перенабрать и распечатать. Секретарша удалилась из кабинета с Лёшиной