твой Клюверс был щедр? Очень щедр?
– Скуп, как гарпагон [Гарпаго́н (фр. Harpagon) – главное действующее лицо театральной пьесы известного французского комедиографа Жан-Батиста Мольера в комедии «Скупой»], но… – она замялась: – со зверями становишься зверем. Я приняла свои меры.
– Что ты хочешь сказать, Хена? – с испугом воскликнула мисс Эдвардс.
– Вот его чековая книжка. Я могу вписать сюда хоть миллион, и он будет оплачен! – с торжеством отвечала Хена и вытащила из кармана чековую книжку.
– Он тебе подарил это? Он тебе подарил это? – быстро спросила старшая сестра.
Глава VI
В Лондоне
– Он? – Хена улыбнулась. – Он! Да пойми же ты, наконец, что я не более, как его бесправная рабыня, что у меня, кроме этих серег и нескольких безделушек, нет ничего ценного, что бросив его, я опять почти нищая!.. Но теперь!.. Я знаю, что я сделаю… Этими деньгами я спасу и мать, и сестру!..
– А сама, куда же ты сама скроешься? Тебя возьмут и осудят, как воровку! – в ужасе воскликнула мисс Эдвардс.
– О, я сумею убежать и спрятаться! Поверь, меня не найдут!.. Лондон велик, завтра я уже буду там…
– О, наивность! Да пойми, прежде чем ты вступишь на берег Англии, ты будешь арестована. Пойми ты, что такие люди, как Клюверс, мстительны, как дикари, что с его миллионами он всесилен!.. Хена, Хена, кто тебе забросил эту страшную мысль похищения! Пойми, ты губишь и себя, и меня, всех, кто теперь подаст тебе руку или поможет твоему побегу.
– Эллен! Ты старше меня, ты опытнее, я не знала на что решиться, я ни у кого не спрашивала, я ничего не говорила никому. Я могу, я еще могу вернуться и положить книжку на прежнее место. Научи меня, помоги, посоветуй! – я не знаю, что мне и делать!
Несколько секунд мисс Эдвардс стояла, в задумчивости, потом вдруг, словно осененная внезапной мыслью, быстро вышла из комнаты и через несколько минут, показавшихся Хене вечностью, вернулась назад в сопровождении высокого, плотного господина, которого мы уже видели в бюро комиссара под фамилией Гульда. Во время четырнадцати дневного переезда через океан, мисс Эдвардс познакомилась и чрезвычайно подружилась с этим бывалым человеком. Он, со своей стороны, платил ей горячим расположением и даже порой позволял себе журить ее за слишком большую экспансивность и порой необузданность выражений восторгов или горя.
Очевидно, он уже был посвящен в тайну сестры своей любимицы и, пожав ей просто, без церемонии, руку по-американски, проговорил решительно:
– Прежде всего, вам необходимо тотчас же вернуться домой, чтобы вашего отсутствия не заметили.
– Но что же я скажу насчет экипажа? – спросила Хена. – Ведь он ждал меня у подъезда.
Гульд посмотрел на часы.
– Позвольте вам заметить, что теперь только десять минут одиннадцатого, цирк никогда не кончает представления раньше половины одиннадцатого или даже одиннадцати часов, следовательно, взяв порядочный фиакр, вы еще можете поспеть к разъезду и сесть в собственный экипаж.
– Но