крюке в этом подвале и смотреть на темную стену, у которой тебя разделывали на куски? Больно, само собой, но если, как эта туша, боли уже не чувствуешь?
Не знаю, что на меня нашло, но здравый смысл ко мне вернулся уже тогда, когда я, ободрав плечи и руки о торчащие края ребер, забралась внутрь туши и стояла в клетке ребер, где когда-то билось большое, коровье сердце, прислонившись своим позвоночником к хребту мертвой скотины. Острый зуб крюка поблескивал прямо над моей головой. Что ж, хотела чувствовать себя тушей – почувствуй себя тушей. Паршивый, сладковатый запах смерти прилагается, как и затхлый воздух, и странноватый полумрак внутри этой костяной клетки.
Идиотизм. Я уже начинаю сходить с ума от скуки. С некоторым усилием воли я рванулась прочь из трупа. Если забраться внутрь, протиснувшись в разлом груди, еще можно, то выбраться как-то не получалось. Вспышка паники, от которой погас мой единственный хиленький зорч, была короткой – пока до меня не дошло, что коровья туша, в общем-то, висит, и ее нижняя часть обрывается на уровне моих коленей, то бишь, мне достаточно просто сесть на пол и аккуратно вытащить плечи и башку. Почему я не сделала этого сразу, как только нашла выход – понятия не имею. Наверное, у меня просто закружилась голова. Я на несколько секунд закрыла глаза, силясь прийти в чувство. Хорошо хоть, не задрыхла, потому что дверь, ведущая наружу вдруг громко ударила о стену, распахиваясь, и по лестнице застучали торопливые, тяжелые шаги.
Я заметалась, насколько возможно метаться в этом гибриде гроба и трупа. Здравый смысл снова куда-то делся, я уперлась локтями в ребра коровы, подобрала ноги, прячась в туше полностью. Конечно, долго так не провисишь, ноги вывалятся, но все же.
Как чувствовала, что кто-то зайдет!
– Эй? – раздался неуверенный оклик, и по полу и стенам заплясали огненные всполохи, – Ребят, есть тут кто?
Марник. Интересно, с чего это ему вдруг пришло в голову спрашивать, есть ли тут кто? Я же дверь плотно прикрыла за собой, вроде не должно быть заметно, что кто-то заходил. Или он просто ищет кого-нибудь из черни и обходит помещения?
Послышалось его привычное, негромкое «та-а-ак!», после чего по окровавленной плитке зашаркали неторопливые шаги. Через секунд десять мимо моей туши, в смысле – мимо меня внутри туши, внимательно разглядывая плитку, прошелся наш мясник. Тьфу ты, вот я наследила, весь пол истоптан. Там, где кровью пол был вымазан особенно густо, на бурых узорах оставались отпечатки моих тощих ступней.
Локоть мой неловко шкрябнул по коровьим ребрам, соскальзывая. Звук получился тихий, но в мертвой тишине мясного склада Марнику наверняка показался похлеще барабанной дроби.
В ту же секунду бросив взгляд на коровью тушу, Марник даже не сразу остановился, сделал еще два шага вперед, прежде чем смог осознать увиденное в неровном свете факела
В своей мясницкой карьере он видел и гнилые туши, и червивые, и туши, которые были плохо подвешены и падали с крюков сами по себе, и туши в которые забирались кошки, обгрызая изнутри, и различных