будто он собирается приговорить меня к тому столбу.
«И хотя мне было немного забавно услышать твое понимание выбора дезертира, если ты снова будешь высказывать свое мнение, я отхлестаю твой язык, пока он не отвалится. Ты слышишь меня, мара?»
Моя душа ушла в пятки, а лицо стало белым как мел. Все, что я могу сделать, это слабо кивнуть.
«Вот и хорошо.» Он наклоняет голову набок и опускает руку в ванну. Я вижу, как его пальцы медленно скользят по воде.
«Так значит это твои обязанности», – говорит он, словно разговаривая сам с собой, думая вслух. Я ничего не говорю. Я просто стою.
«Чистить и стирать мои вещи и доспехи. Люди говорят, что у тебя слабый желудок, это правда?»
Я моргаю, на мгновение сбитая с толку. Но затем, я снова ощущаю отвратительный запах крови, исходящий от корзины. Я качаю головой.
«Нет», – эхом отзывается он, и его взгляд скользит по моей голой руке, покрытой шрамами. «Скажи мне, мара. Тебе нравится боль, когда ты наносишь себе раны?»
Стыд заливает мои щеки, и я смотрю на корзину в своих руках.
Нет, хочу сказать я, я слишком слаба, чтобы довести дело до конца.
Но правда застревает у меня в горле и разбухает там, как застрявший камешек.
Его глаза царапают мою руку, словно когти. После долгого и напряженного момента он взмахивает рукой, и капли воды падают на травянистую землю.
«Я упомянул награду за признание в том, что вы, мары, видели, когда дезертиры решили сбежать. Но, поскольку, если бы не твоя подруга, ты бы ничего не сказала, поэтому ты лишилась награды.» Его тон потемнел, как черный камень. «Выйди.»
Я делаю шаг назад.
Прежде чем я успеваю обернуться и выйти из палатки, он добавляет. «Когда закончишь свои обязанности, сходи к целителю в белой палатке. Он вылечит твои раны.»
Инстинктивно мне хочется протянуть руку назад и коснуться головы там, где я ударилась каменную стену, когда он толкнул меня. Мой рот сжимается в мрачную линию, и я киваю.
Внутри меня бушует битва. Мне до боли хочется броситься на него и оторвать его мрачное красивое лицо. Но мои мышцы призывают бежать в противоположном направлении.
«Хорошо.» Это все, что я могу сказать.
Кивнув, я поворачиваюсь спиной к нему и его пристальному взгляду, а затем выбегаю из палатки.
Мне в лицо ударяет свежий воздух. Я бегу обратно к веревочной линии, которая отделяет лагерь от людей- пленников, или маров, что бы это ни значило, и нахожу Веру у костра.
Большинство остальных людей заняты своими обязанностями в лагере, а некоторые уже закончили и отдыхают у других костров, питаясь из деревянных мисок.
«Наконец-то», – резко говорит Вера, увидев меня. «Ты не торопилась…» Она замолкает, заметив мою корзину. «Где остальная форма?»
«У меня только генеральская», – бормочу я.
Несколько минут в опасном присутствии Дагона, и забыла все о других палатках.
Я просто помчалась прямо сюда.
«Извини», – добавляю я. «Ему потребовалось время, чтобы раздеться.»
Это