непонятливостью мужчина в пылу страсти обругал её «ослицей». Что ж, она и не такое слышала.
Наконец, в третий раз получив удовольствие, он отпустил её и откинулся рядом на ложе, хрипло дыша.
Замиль зашевелилась, гадая, не попробовать ли ей встать. Но уходить до того, как отпустит клиент, или истечёт оплаченное время, им строго запрещалось. Ох, только бы этот старый похотливый ишак не купил её на всю ночь.
– Куда ты? – голос мужчины, всё ещё не отошедшего от подпитанного таблетками экстаза, прозвучал как карканье.
«А, что б шайтан поджарил твой хрен на медленном огне», – мелькнуло в голове у Замиль, и она тихо сказала:
– Я думала просто принести апельсиновой воды, чтобы освежиться. После такой любви часто хочется пить.
– Принеси, – кивнул он, всё так же откинувшись на подушку, – и сигареты, я забыл свои в зале. Я курю «Белый Атлас».
«Бара наик!» – мысленно выругалась Замиль, продолжая улыбаться.
– Я сейчас вернусь, – прощебетала она и сама удивилась, что голос прозвучал так же сладко и многообещающе, как всегда. Да уж, школу Зарият ей не забыть, наверное, до смерти.
Мужчина не ответил ей, всё ещё погружённый в свой транс, как оно обычно и бывало с теми, кто поднимался на ложе, наглотавшись таблеток.
Замиль выскочила из комнаты, обернувшись в тонкий шёлковый халат – такие висели у входа именно на случай, если девушке понадобиться выйти, уже разоблачившись.
Коридор заливал приглушенный свет ламп, настроенный так, чтобы их свет казался свечным. Слышались голоса, а из-за одной двери вскрики, сопровождаемые хриплым мужским голосом, который рычал что-то неразличимое. Кому там, интересно, попался особо требовательный клиент?
Где же Салах? У неё совсем немного времени на разговор, при условии, что мавританец вообще её ждёт. Он мог не послушать Джайду, либо же эта простушка просто не смогла как следует ему объяснить.
Когда Замиль выскочила в круглую залу, она услышала шаги и замерла с нехорошим предчувствием. Занавеска качнулась с легким стуком украшавших ее фальшивых жемчужин. Замиль резко повернулась – в проёме возникла Рамадия. Коренная уроженка Острова, говорят, из семьи назрани, она, как и Замиль, стояла на хорошем счету у Зарият. Клиенты ценили её густые чёрные волосы, низкий, хрипловатый голоc и неутомимую, казавшуюся совсем настоящей ярость в постели.
Сейчас, впрочем, ни яростной, ни страстной Рамадия не казалась. Она облокотилась локтем на стену и щёлкала зажигалкой, раскуривая тонкую сигарету. Лицо её выглядело уставшим и словно надтреснутым.
– Ты уже всё на сегодня? – спросила её Замиль.
– Этого козла ненадолго хватило, – Рамадия, наконец, раскурила сигарету и, прищурившись от удовольствия, затянулась, – сейчас ему понадобился кеф, и пока он там пускает слюни, я вышла чуть подышать свежим воздухом.
Представления о свежем воздухе у той были довольно специфическими, учитывая, что сейчас, как и в другие свои рабочие перерывы, она