совсем как у её отца, когда… когда он говорил с ней о тех же вещах. О гибели забывшего своё естество мира. О Газавате, который очищающим пламенем выжжет скверну. О том, как взойдёт новое солнце.
Вдруг Замиль услышала странный звук и вздрогнула, но потом успокоилась, сообразив, что это всего-навсего звук сообщения на наладоннике. Её собственный остался в комнате, но этот мужчина, очевидно, захватил свое устройство с собой и оставил где-то рядом с кроватью, и…
Замиль вдруг похолодела от пришедшей ей в голову мысли. Его наладонник лежит рядом с ней. И он включён, раз принимает сообщения. А в сумочке, которую она взяла с собой, есть съёмный диск, в котором она переносила данные. Что, если… похолодев, она впилась ногтями в шёлковое покрывало под ней. Если об этом узнают, то страшно даже представить последствия. Торгаш бы приказал избить её, а Зарият выгнала бы из байт-да’ара. Шейх бы отдал своим телохранителям, а после волны прибили бы её тело к скалам. Но ведь он спит. И Замиль ещё раз повернулась и нарочито громко поворочалась. Ровное дыхание мужчины не нарушилось – после таких зелий спят крепко, тяжёлым, душным сном.
И Замиль, не признаваясь даже себе самой, что намеревается делать, тихо приподнялась. Покрывало упало, она стояла посреди комнаты совершенно нагая и так же слушала дыхание мужчины, который владел ей сегодня. Если бы он проснулся, она бы сказала, что просто встала по нужде.
Но, как и ожидала Замиль, сон у её сегодняшнего клиента была крепок. Она сделала пару неслышных шагов к своей сумочке, легким движением раскрыла её. Копаясь в потемках, она натыкалась на мази, резинку и даже тонкую верёвку, которой некоторым из мужчин нравилось её связывать, и, как её спящий клиент, беззвучно шептала тунисские ругательства. Но в итоге нашла овальную пластинку диска.
Если она сможет открыть его наладонник, если тот не защищён… кто знает, что ей доведётся узнать? И какую выгоду она сможет из этого извлечь? В голове Замиль лихорадочно мелькали строки, прочитанные в Зеркале, в «коридорах», куда она иногда забиралась. Информацию продают. Так значит…
Шейх (если это был шейх) оказался самонадеянным придурком. Его наладонник не был защищён и по прикосновении к голубовато мерцавшему экрану сразу же выдал зеленое окошечко «маль-амр». Полосы бесед, арабская вязь. Боясь даже вдохнуть, дрожащими пальцами Замиль вставила диск в отверстие и лихорадочно заскользила пальцами по монитору устройства.
О, Мадина, вечно полная пестроликой толпой, гудящая разворошённым ульем! Уж сколько есть городов, над которыми реет знамя с восходящим солнцем – от малярийного Лагоса до базарного Багдада, но нигде всё величие и блеск Государства Закона не ощущаются так, как здесь, в твердыне веры на выгрызенной у нечестивых земле!
И нигде из-под этого блеска так не разит гнилью.
Махди, посетивший Мадину незадолго до своей кончины, говорил о древней земле Халифата, которая вернулась домой, о том, что Остров озарили лучи восходящего солнца и спасли его жителей – и тела их, и души – от зловонного безумия обречённого мира. И слова