пришел, прежде чем рухнул у дверей магазина, – рассудил инспектор Робертс. – Но откуда – мы узнаем только после того, как просмотрим записи с камер. – Он взглянул на Уокерс-корт в конце Бервик-стрит. – Там на стене есть одна, вот с нее и начнем.
Он повернулся в поисках кого-то из полицейских, но в пределах видимости нашелся только один – тот перекрывал конец улицы, пока судмедэксперты занимались своей работой.
– Похоже, придется справляться в одиночку.
– У вас же есть сержант.
– Правда? Я вот в этом не уверен.
Мне уже не терпелось отправиться домой – мне предстоял ранний подъем, – но инспектор Робертс, похоже, не горел желанием уходить. Он помедлил на углу Питер-стрит, засунув руки в карманы, и по привычке что-то гудел под нос.
– Чего мы ждем? – поинтересовалась я.
– Может, выпьем по чашечке чая?
Я демонстративно взглянула на наручные часы.
– Вы в курсе, который сейчас час?
В кафе стоял запах жарящегося бекона, как бы заявляющий «нахваливай или проваливай». Я этот запах находила отвратительным, особенно в два часа пополуночи. К моему удивлению, все места были заняты молодыми людьми, облаченными в причудливую одежду и причудливо накрашенными; они поглощали овсянку и хлопья. Единственные два свободных места обнаружились в конце длинного общего стола, я посмотрела на них с сомнением, но инспектор Робертс решительно направился к ним. Усевшись, он кивком пригласил меня войти, наконец, внутрь и присоединиться к нему. Я все еще колебалась: в кафе было слишком много людей и слишком шумно, но все-таки, сделав глубокий вдох, заставила себя пересечь переполненное заведение.
– Почему они завтракают в середине ночи? – спросила я, опускаясь на стул.
– Они только что проснулись.
– Они работают в ночную смену?
На это инспектор Робертс непонятно почему рассмеялся.
– Нет, они завсегдатаи клубов и собираются на клубные тусовки.
– Понятно, – ответила я, ничего не поняв.
Инспектор Робертс заказал два чая и, к моему замешательству, классический британский бургер с беконом.
– Знаете, вам стоит быть посдержаннее, – заметил он, когда официант ушел.
– Посдержаннее?
– Да, с детективом Чемберс. Вы слишком уж откровенны. Сомневаюсь, конечно, что она сильно против – она явно благоговеет перед вами, – но стоило бы делать намеки поизящнее.
Я совершенно не понимала, что он имеет в виду.
– Я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду.
– Вы пялились на ее грудь.
Потрясенная, я издала протестующий вопль.
– Неправда! Я пыталась опознать цветы на ее блузке!
– Конечно-конечно, – издал смешок инспектор Робертс. – Но как я уже сказал, сомневаюсь, что она была против. Вы ей явно больше по душе, чем я. Эта ее шпилька про женоненавистничество… Прозвучало обидно, особенно от младшего по званию сотрудника. Я вообще-то не женоненавистник.
Официант принес заказ, и я сердито пригубила свой чай.
– Я