всего – безвестный мудрец, древние цари тоже не дураки были, – Джабжа поднялся, – умели, наверное, себе референтов подбирать.
Мы снова были в коридоре. Осталось всего четыре одинаковых двери – Джабжа прошел мимо них.
– Вот, собственно, и всё. Это наши личные апартаменты – клетушки Лакоста, Туана… А тут обитает Илль. Да вот, кстати, и она возвращается.
Я бы не сказал, что заметил хоть какой-нибудь признак ее появления.
– Не удивляйся – мы привыкли узнавать каждый подлетающий мобиль.
– Но я не слышал ни одного.
Джабжа толкнул дверь гостиной и пропустил меня первым.
– Тем не менее за то время, пока мы осматривали эти развалины, около десятка вылетело и столько же вернулось. Центральный кибер сам распоряжается всеми механизмами и вызывает нас только в крайних случаях. Ну ладно, экскурсия окончена. Что есть, то есть. Хочешь – бери.
– Сейчас – не могу.
– Догадываюсь. Но не отказываешься – и то хлеб.
– Очень-то я тебе нужен…
– Да так, приглянулся, знаешь.
– Вот уж не подумал бы…
И тут в комнату ворвалась Илль.
– Ага! – закричала она так, что язычки свечей шарахнулись. – Мне отпуск! На целый вечер!
Туан и Лакост, сидевшие за прекрасными агальматолитовыми шахматами, даже не подняли головы.
– Ну и пожалуйста, – буркнул Туан. – Только можно без визга? Меня и так в дрожь бросает. Нет, надо же так припереть человека!
Лакост невозмутимо поглаживал бородку двумя пальцами.
– Ну Туан, ну миленький, – Илль не выпускала своей жертвы, – ну покатаемся!
– Когда выиграю.
Лакост многозначительно кашлянул.
– Ну и сохни тут! – Илль махнула на него рукой. – И сам не идет, и другого не пускает. А у Джабжи насморк. Сговорились. Ироды.
И тут она увидела меня.
Я испугался, что она сейчас повиснет на моей шее. Какое-то чудо удержало ее от этого.
– Вот. – Она указала одной рукой на меня, а другой на потолок. – Есть бог на небе. Определенно.
– Есть, – отвечал я. – Определенно. И это он сегодня подсказал мне не брать с собой лыжи…
– Не выйдет, – отрезала Илль. – Лыжи в мобиле. А боги не врут, у них это строго. Чуть что – и к высшей мере, как у Вагнера.
– Из вас бы такой диктатор…
– А что, горничная – плохо?
– Мне не понравилось.
– Здорово! Как честно. А эти, – (большим пальцем через плечо), – только и врут, только и хвалят. Ну ладно, пошли, остатки комплиментов на свежем воздухе.
– Прекрати сопротивление, – посоветовал мне Джабжа. – Бесполезно. Теперь понимаешь, почему я тебя сманиваю. Нам всем уже вот как приходится.
Илль между тем уже выталкивала меня из комнаты. Я нечаянно оглянулся.
Вот тебе и на: глядя на эту троицу, я готов был прозакладывать свои лыжи, что ни один из них не отказался бы быть на моем месте. Это была самая неподдельная, хорошая зависть. Так