схватил с тарелки самый большой солёный огурец и запустил им в Тимофея. Кот грациозно пригнулся, огурец просвистел мимо и застрял как раз в венке бронзового Диониса, въезжающего в зал на огромной, такой же бронзовой, пантере. «Вот кого надо было на праздник звать! – запоздало пожалел Петрович. – Хотя… Что ему моя «Калгановка»? Осрамился бы только. Да и гулять… – Петрович поёжился, – Дионис горазд, куда мне?..»
– Слушай, Петрович, – жарко зашептал Мерлин, косясь на навострившего уши Тимофея, – давай меняться. Ты мне – кота, а я тебе – вот это. Смотри!
Маг отстегнул от плаща красивую бронзовую брошь с мерцающим жёлтым камнем.
– Это Элар, Камень Радости. А брошь не простая – волшебная. Она может исполнить любое желание. Правда, только одно, но зато любое. Егоровне подаришь. На Рождество. Ну что, по рукам?
Петрович посмотрел на Тимофея. Кот сидел уже возле стола, широко раскрыв изумрудные глаза. От возмущения усы и брови у него стояли торчком.
– Вы что, уважаемые, совсем спятили? Живую душу на какую-то безделушку менять! Да Егоровна тебя, Петрович, со свету сживёт, как узнает!
– А как она узнает? – хихикнул Петрович. – Я скажу, что сбежал ты. С Симкой Ларионовой. А она известно, какая гулёна. Что, съел? Всё, волшебник, – Петрович решительно повернулся к Мерлину. – От кота этого никакой пользы. А мне так и вообще, одно нервное расстройство. Давай твою безделушку. Как раз Егоровне к новому платью. Она всё бусы хотела, так эта брошка в сто раз лучше. По…
Договорить Петрович не успел, так как рот ему заткнула пушистая щека Тимофея, вскочившего к нему на колени.
– Это как – никакой пользы?! – Кот боднул Петровича в грудь. – А кто крыс из подвала выгнал? А кто тебя, пьяница, разбудил, когда Веня Матрос вазу критскую из зала выносил? А кто у тебя в саду нынче летом гадюку поймал? А? Кто? А когда ты осенью по пьяному делу в пруд провалился, кто тебе Митрича на подмогу привёл? А? Кто? Эх ты!.. – Кот трагически закатил глаза и перестал дышать.
Петрович засмеялся и ласково погладил Тимофея по голове.
– Всё так, Мерлин. Я ж его котёнком полуживого зимой на помойке подобрал. Еле отогрел. Вообще-то мы с ним друзья. Только вот не выносит Тимофей даже запаха спиртного…
В зале мелодично прозвенела гирлянда.
– Одиннадцать часов, – грустно сказал Мерлин.
За окном всё так же тихо падал снег. Пушистыми мотыльками скользили по стеклу снежинки, сквозь белое марево светились голубые глаза фонарей…
Петрович взял в руки брошь Мерлина, погладил золотистый мерцающий камень, провёл заскорузлым пальцем по затейливому кружевному узору.
Кот насторожился.
– Что ты, Петрович, в самом деле как маленький? – замурлыкал он. – Отдай волшебнику украшение. А то ему плащ заколоть нечем. А Егоровне бусы купишь. Ну, хочешь, я из ларька Светки Звягиной украду те, жёлтенькие, которые Егоровна на той неделе примеряла, да не купила – дорогие оказались? Я их тебе принесу, а ты подаришь…
– Слушай, Мерлин, –